Сирень потихоньку отходит. Хотя поздняя из-за холодов ещё только думает распускаться, но ранняя... Пожалуй, уже нет ни одной цветущей кисти без скукожившихся порыжелых прядей. День — два и лишь в памяти она будет цвести белым или лиловым. А до самой осени, если не срезать, так и будут торчать скелетики былой прелести. Нежные и скромные цветы счастья — сирень. Счастье, горчащее на губах пятилепестковыми чудинками. Оно горчит неясным ожиданием чего-то светлого и необъяснимого в глазах того ушедшего в даль мальчишки и ожиданием горечи в твоих сегодняшних, сухих и немного скривленных, от осознания чего-то ушедшего безвозвратно. А тёмно-вишнёвые грозди поздней, ещё в цвету, вдруг ложатся в твои огрубевшие руки, как груди любимой женщины. Их свежесть и бесконечное ожидание твоих пальцев передают ладоням лёгкий трепет и святую доверчивость. А от твоей затаившей мгновение кожи идёт в ответ всё, что ты не сказал, и может быть не скажешь, совсем не думал, но мечтал именно об этом. И губы прикасаются благоговейно. Боже! Какой аромат любви в этих скромных цветах. Отходят. Ещё несколько дней, и только горький запах листьев напомнит о сбывшемся и нет. Лето еще продолжится для кого-то. А ты будешь ждать сирень.