Нет, не волосы белые, не морщины упавшие, это горюшко плачет, себя увидавшее. Я не слышала исповедь - видела исповедь. Не стояла она, а висела, чуть сгорбившись, и за небо держалась. Но руки-то низко ведь. Не копейками полные. Душами полные. И чем больше в них душ, тем сильнее рыдание. Вот такое оно, ощедряюще-полое безвозвратное подаяние.