Город прятался под языческой мишурой.
А вода наполнялась сияньем
То звезды, то затопленной лампы,
И всплывали со дна сновиденья,
И летели в открытые окна..
Мы вдыхали их, и они проникали в кровь.
А когда абсолютное утро
Собирало на площади граждан,
Приносящих дары и поющих,
Мы одни оставались у моря
Видеть темные караваны горбатых волн.
Я не знаю, о чем были песни,
Не припомню, зачем они были..
Лишь в одном не имею сомнений:
Мы оставим наш каменный берег.
Что поделаешь - обстоятельства гонят вон.
Мы очнемся на мерзлых широтах
Бесконечных коралловых сосен,
Чтобы жечь неказистые бревна
Ради чашки нездешнего кофе…
Это – музыка сотен тысяч звенящих вольт.
И когда я, влекомый делами,
Поднимусь одеваться и бриться,
Ты промолвишь: «спешить теперь поздно.
Я сама, - скажешь, - видела: ночью
Левый валенок уволок шоколадный волк».