Все контуры его личности были четко обрисованы правильносторонним мышлением, что в конце – концов сделало из него закоренелого идеалиста, он был рад, потому что долго шел. Он оказался возле самых рамок дозволенного и не скупясь на средства нарисовал свои стороны, очень похожие друг на друга. Не то что бы это было плохо, но он много спорил, особенно со строптивой трапецией. Но не страдал, ибо был прав. Его огорчали только неправильные теоремы. Но он не учел, что его ромбоидальная структура не была сейчас в геометрической моде, поэтому не соответствовал общественному запросу. Он ошибся на этапе черчения, но он этого не знал, ибо был прав.
Ромб все проблемы рассматривал под прямым углом, который не терпел противоречий. Он проводил четкую линию между двумя полюсами. Он анатомировал действительность по двойному принципу, но не видел кризис, в каком оказался. Многие геометрические фигуры состояли из разных миров, которые предопределяли их неправильную форму, но у ромба был монолитный мир, где не было места частичному смыслу и противоречиям. Он думал и попадал в точку, так возник экстра – смысл, смысл всех смыслов. Он был монолит. Гигант экстра –смысла.
Но многие думали, те, которые еще чертили, а как же протекает жизнь? В экстра смысле, в смысле, или вне смыла?
Он все знал, оранжевый ромб, но молчал, ибо знал, что нельзя мешать черчению, это кощунству подобно.
Он был силен экстра - смыслом, и не разу не вздрогнул на пути, никто не знал, что происходить за оградой сторон, ибо он мужчина, он должен быть силен. Все самое сложное взял на себя выносливый ромб. И не был никогда слаб, ибо всегда силен. Но тот, кто всегда силен, тот настоящий мужчина!?
Но не обо всем подумал, оранжевый ромб, и стал впервые не прав, ибо поместил в себя хаос, но не танцующий, а пульсирующий, активный и динамичный и оранжевый, как апельсин. И не смог с ним совладать оранжевый ромб, ибо всегда был направлен далеко «вне», и не смог совладать с «вне» близким, он был господином своего я, но не господином не своих обстоятельств. Претил режим ромбу, не любил систему ромб, был он большим человеком среди маленьких процессов. Но была еще жизнь у ромба, та, что ближе к коже, не смог и с ней совладать ромб, ибо был оранжевым.
Не мог вставать по утрам ромб, и опаздывал на работу, не мог совладать с работой ромб, и опаздывал на утро. Была у ромба энергия, и трепещущие идеи, но оставалось это далеко «вну», ибо не мог совладать ромб с близким «вне». Не было времени у ромба, они жили отдельно и не хотели встретиться в четвертом измерении.
Знал, все это ромб, ибо знал он все, и страдал от этого, у него были идеи, но мы знаем, что случалось с идеями ромба, они не выходили за правильные стороны, и это знал ромб, только самым сильным удавалось пробиться под покровительством Времени.
Ничего не хотел ромб менять, ибо был прав и опять опаздывал на работу.
Но очень важно знать почему ромб не квадрат. Для этого надо понять, что ромб –это сдвинутый набок квадрат.
Квадрат прямолинеен и прагматичен, он полностью отвечает на запрос общества, ибо он же его и создает. Он не знает как правильно жить, но знает как правильно жить в этом мире, ибо им написаны все теоремы. Он прочно стоит на своей одной стороне и двух точках, ведь для него это главное – прочно стоять. Он имеет нерушимый авторитет среди геометрических фигур, даже строптивая трапеция не смеет с ним спорить, она мудрая, ибо говорит о нем только на безопасном расстоянии.
Очень претит ромбу квадрат, ибо он знает, что правильность квадрата внешняя и успешная, созданная специально для этого мира. Очень не нравиться ромбу квадрат, ибо он квадратный, умноженный сам на себя, он делить других на себя же. Лжет квадрат, ибо говорит правду про этот мир, а это неправда для ищущих, ведь у них есть шанс найти, как нашел ромб.
Возмущается гордость ромба, хочет показать свою правду ромб, хочет спасти ищущих и пропавших, но не может, и уже не возмущается, но показывает, кричит, ибо знает что прав, и не останавливается, пока не скажет все, в этом долг ромба, но его никто не слушает, хотя все знают, что он прав. Не любят другие фигуры правду, особенно ту, которая хуже их. Но квадраты везде, поэтому вся правда хуже.
Но непрочно стоит ромб, одна точка опоры у него, что любовью зовется. Быть одному всегда слишком много для ромба, поэтому силен он любовью своей, ибо верен ей и уверен в ней. Поддерживает его любовь, не дает ему падать и возвышает над квадратом, направляя взор ввысь, к экстра смыслу. Знойное сердце и ромба , сильный дух его, но не всегда может совладать с любовью своею, ибо бывает она неправа, но верит в нее ромб, оттого и не падает. И будет он ромбом доколе будет любить. Но любовь ромба – это его большая тайна, нельзя о ней говорить, ибо можно сказать неправду.
Только ромб может любить и быть ромбом, ибо он один и свободен. Вольный дух у него, сильны стороны его, мощны диагонали его, не признает вмешательства ромб, ибо знает, что прав, прочно защищен ромб от внешнего влияния. Оттого сложно описать ромб, ибо нет окружности, которая касалась всех вершин ромба. Высоки вершины, смотрит с их высоты ромб и знает, что не подходить форма без содержания. Сложно вписать фигуру в ромб, ибо слишком правильные стороны у него, не может быть соприкосания с углами, ибо многие углы оквадратились, не любит этого ромб, и знает, что не может быть содержания без формы.
Сложно ромбу, но легко оттого, что он прав. Крепкая хватка у оранжевого ромба, но он всего-навсего хочет спасти, но своенравны и горделивы фигуры, не терпят вмешательства так же, как и оранжевый ромб. Но он, пока будет ромбом, не сдастся, ибо знает, что прав.