Доска скрипела злобным плачем. Над ней висел портрет Его. Ботинком новым путь назначив, Завхоз увяз среди снегов. Кричал Завхоз печальным басом. Ему в ответ из-под земли Запахло вдруг копченым мясом И ароматом конопли - Настиг Завхоза час расплаты… Чуть слышно тикали часы, А Он висел, висел – не плакал, И ухмылялся сквозь усы. Прошло с тех пор дней этак двести, Все так же со стены глядел Портрет, вися на том же месте. Завхоза труп лежал и тлел. Вокруг него играли дети, Пустой трамвай бежал бегом, Прохожий в кожаном берете Шел, спотыкаясь об него. Бурча под нос, угрюмый дворник Сметал с него осенний лист; Читая вслух Бодлера сборник, Шагал студент, ботинком чист; Торговка шла с пузатой дыней И килограммом помидор.. Завхоз лежит там и поныне, Вверх устремив свой грустный взор. Уже местами понемногу Недостает ему частиц: Кому-то в долг он отдал ногу И грудью кормит местных птиц... А в затхлом, душном кабинете Все так же тикают часы, И Он сидит – сидит в портрете И зло хохочет сквозь усы…