сковорода и сальцо
(Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))
Большая черная чугунная промасленная и заслуженная сковорода с круглой, в некоторых местах подгоревшей деревянной ручкой. Ручка, безвозвратно почерневшая возле самой сковороды и желто-отполированная тысячами прикосновений хозяйки, немного треснувшая, на конце. Самая обычная, 3х комфорочная Лысьва, из-за которой черным змеем к стоящему рядом ободранному, когда то красному, балону тянется шланг. Черная чугунная решетка под посуду, одинокая кастрюлька с остатками дневного зеленого борща стоящая рядом. Весело пляшущий под сковородой синий с красными перьями огонь, спичечный коробок на краю плиты и баночка из под кильки, с парой десятков угольков несгоревших до конца, и потому немного несчастных, спичек. Досточка, сделанная впопыхах из куска старой фанерки и которой пошел уж 5й год. На ней сочится солью с перцем, шматок сала. Белоснежного как свежестиранная и накрахмаленная до хруста простыня. С плотной изморозью на шкурке, еще не отошедшей от холода морозилки. Такой родной запах чеснока, сала и кухонной теплоты, гуляющий по округе и вызывающий непреодолимое желание взять краюху черного хлеба, отломать от нее горбушку и макнуть ею в сковороду. Туда, где пляшут в шкварчащем жирке, подпрыгивают чуть выгнувшись небольшие кусочки сальца. Уже чуть прозрачные по краям и белые в серединке, с чуть желтоватой полосочкой шкурки по краешку Прямо на глазах меняющие свою форму, размер, постепенно уступая свою белизну прозрачности и янтарно-желтой корочке поджарки. Мясные прожилки, постепенно подсыхающие и превращающиеся в темно коричневые полоски, которые потом так вкусно хрустят на зубах, оттеняя чесночную упругость шкурки и тающее на языке сало ...