Опять в просторы бытия я как на сцену выхожу. Какая разница, кто я? Щас важно то, кем я кажусь. Да будет мой язык остер! Да не узрят мое нутро. Ведь жизнь – театр, а я – актер, и я играю чью-то роль. И так до вечера с утра ношу я маску каждый раз. И завтра – так же, как вчера, и после завтра – как сейчас. Я в маске, в гриме, я в броне закутан с ног до головы. А между прочим, там, под ней не то, что думаете вы. Но вам не видно ничего. И завтра – то же, что вчера. Я – броневой, я – броневой, как тот, что Мюллера играл. И пусть я даже вышел ню – то есть по русски – нагишом – я все равно одет в броню и закупорен хорошо. И вот уже не разобрать, где я, а где моя броня. Но, кто ни разу не играл, пусть первым выстрелит в меня. Да не дури! Да не дури! Довольно хвостиком вилять! Вы все с наружи и внутри – как будто небо и земля. Довольно бред свой городить! Признайте, правды не тая – я – не один, я – не один, вы виртуальны, как и я. Невиртуальных в мире нет. И мира нету ни черта. А только есть его портрет, который кто-то накатал. А есть компьютерный экран. И если он перегорит, то все вокруг исчезнет враз, сколько от страха не ори. И снова чей-то грим на мне. И бесполезно выяснять, доволен тем я или нет – никто не спрашивал меня. Пусть мир меняется в лице, но завтра – снова как вчера. Все больше делается сцен, на коих надобно играть. И не уйти нам никуда из этого из тупика. Какая все же ерунда! А без нее нельзя никак.