В сказке Рустама Карапетяна вообще непонятно что произошло: зачем, на какую «страну» должен вести зверей Крокодил? Что за врагов предлагается ему «укокошить» - «плохих крокодилов» (а «наш» – хороший!), или бандита, или фашистов?
Есть подозрение, что это не сказка для детей, а аллегория. Но даже если так («Тараканище», по распространенной версии, тоже аллегория), она всё равно «в первом приближении» должна быть понятна детям. Самым маленьким. Взрослый изощренный ум углядит в «тараканище» Сталина, а ребенок будет следить за сюжетом, воспринимая зверей, птиц и насекомых конкретно, без проекций и абстракций.
С предложенной сказкой это сделать невозможно, потому что зримых «врагов» тут нет. Какой-то «бандит» - кто это? Один из «плохих крокодилов»? Причем для ребенка ведь «бандит» - это единственное число, ребенок не знает метонимий и синекдох. То есть один-единственный НЕКТО. Придет и «развяжет войну» (совершенно недетский, газетный штамп!) – почему вдруг? Я уж не говорю про «акриловый свитер» и «ежов иглИстых»…
Нет, простите, это не Чуковский.
Но «чуковская стилистика» в сказке всё-таки присутствует. Поэтому 3 балла.
Марина Генчикмахер к Чуковскому «подобралась поближе», но всё равно не дотянулась. Всё, казалось бы, хорошо: и длинная, из нескольких частей, история, причем ритм стихов меняется, как обычно у Чуковского, и история для ребенка внятная, с «острыми коллизиями» и героической девочкой… Но в некоторых местах – ну, не Чуковский, и всё тут! Взять, например, такое четверостишие (пунктуация авторская):
Вам наверно не приснится
Ни в одном из ярких снов,
Как вкусна бывает пицца
В день рождения слонов!
Это кто угодно, но не Чуковский! И это место – не единственное. Монолог кошки, например…
Короче, говоря, 7 баллов.
Сказка Лианы Алавердовой - это вообще не Чуковский. Начиная с заглавия. Ребята, мы же вроде как договорились ДЛЯ ДЕТЕЙ писать! Как прикажете ребенку объяснять, что есть «Крокофилия»? Да и весь текст – в нем присутствуют лишь отдаленные отголоски Чуковского: «Айболиту всю правду докладывают, Крокодила на лопатки укладывают…» Но – не более чем отголоски. 1 балл.
Не узнала я Чуковского и в сказке Анны Селивановой. Это просто детской стишок (довольно корявый) про Крокодила – детских «шедевров» такого уровня сейчас на книжных прилавках полным-полно, и они производят (по крайней мере, на меня лично) удручающее впечатление… Чуковский здесь ни при чем. Ну, разве что, пожалуй, можно догадаться о присутствии Чуковского по «небывальщине» (как назвала это Анна): на джунгли упал снег, лед сковал Нил, пожарники спасли крокодила…
А некоторые пассажи просто изумляют:
Он ходил всегда с подскоком,
Плавал ТОЖЕ как бревно…
Почему «тоже»? Ходить с подскоком – это свойство бревен?
Я уж не буду придираться к «нечуковским» рифмам, к «нечуковским» реалиям вроде кока-колы… 1 балл.
А вот Глокая Куздра, пожалуй, ближе всех к Чуковскому. Я дала бы ей высший балл, если бы и здесь не было некоторых абсолютно «нечуковских» пассажей. Во-первых, это «взрослые» расхожие словообразования - «трагедь», «мордасти», выглядящие инородными в сказке для маленьких. Во-вторых, насколько я помню, Чуковский – автор «целомудренный», и такого «детского натурализма», как здесь:
Резко уровень страха повысился,
А один зайчонок ночью описался -
он никогда не допускал.
(К слову сказать, «уровень страха повысился» - это тоже не по-чуковски…) 7 баллов.
Итак:
Любовь Сирота