Я прослыть не боюсь наглецом, даже споря со всеми вокруг. Говорят, что любовь мол - кольцо, а по-моему - замкнутый круг. Не один в этом круге погиб, всем - венков на могилы не свить. Я когда-то прицела круги тоже принял за кольца любви. У прицела с проклятым крестом кольца-взгляд - холоднее ножа. Он поставит свой крест на любом. Ему целей своих нет, не жаль. И когда из далеких из мест появилась вдруг новая цель, был поставлен на мне жирный крест, я остался зажатым в кольце. Я прорвать попытался кольцо. Я вернуть попытался ее. Я к лицу оказался лицом с тем, кто вышел на место мое. Это было началом конца. Я ножом слишком лихо владел. И как в два обручальных кольца я в наручники руки продел. Я не знал еще, что скажет суд, когда воду протухшую пил, и табачные кольца в носу застревали как кольца в цепи. И гадал по тем кольцам я: то ль условно, то ль вовсе простят, то ль вернусь я на круги своя может пять, может семь лет спустя... Та, которую я зря любил, так топила меня на суде, что, когда б он доверчивей был, только кольца б пошли по воде. И понявши, что все есть обман, я сказал себе: “Хватит! Откинь!” И кольцо, завершая роман, сжалось в точку в финале строки. Посмотрите-ка жизни в лицо, ни ругая ее, ни хваля! Говорят, что любовь мол - кольцо, а по-моему - просто петля. Лучше голову сунуть в петлю, лучше трижды свой череп разбить, чем один раз сказать “Я люблю!” той, что вовсе не может любить.