Так как времени больше не существует, она сразу
Заселяется в комнату, следуя кем-то озвученному приказу.
Как оказалось, она, не удачливая ни разу,
Теперь имеет всё, абсолютно всё.
У неё есть сосед-адвокат, есть сосед-боксёр,
Сосед-акробат и даже сосед-Элвис Пресли.
Вечерами они сидят у каминов, в широких креслах,
Уже не смешные, не броские и не веские,
Процесс божьей вдумчивой резки
По их металлу и дереву – завершён.
Просто в какой-то момент получили повестки,
Каждый второй – пришёл.
И живёт теперь здесь. Спокоен и оглушён.
Боится пропасть без вести на вокзале,
Встречает друзей в переполненном зале
Ожидания лучших времён.
Поезда здесь ходят, но нет расписания.
Пассажиры обходятся без имён и без багажа.
Здесь, собственно, все, к кому прикасалась ржа,
Кто был брошен в условиях ближнего боя,
С кем приключалась проказа и паранойя,
Кто был в чём-то талантлив, зачем-то умён,
Забыт, не прощён, разочарован и утомлён –
Каждый был вычислен
И клеймён.
Цвет здесь вытравлен, звук приглушён,
Внутренний голос строжайшим образом запрещён.
Над воротами светится яркая надпись:
«Всё хорошо».
Она пишет письмо остро отточенным карандашом.
«Здесь всё чудесно. Музыка, гости, крюшон.
Только вопрос с местом жительства не решён.
Господи, умоляю, всё, что угодно,
Только не этот колпак и непроницаемый капюшон.
Всё, что ты хочешь: стужа, жара, миллионы бурь.
Черти, грешников насаживающие на шампур.
Но не это болото комнатных температур…»
Бог устал. У Бога длительный перекур.
Он заходится кашлем, ни одна из микстур
Не помогает. Он зябко кутается в пальто,
В очередной раз доходчиво объясняя:
Можно в штрафбат, можно в ничто,
Можно, как он, порасти быльем,
Если такой вариант рая
Не устраивает её.
28-29.11.09.