Двадцать девятое апреля
(Стихи, не вошедшие в рубрики)
Я удрал бы как заяц, да некуда мне удирать. Мне сегодня сказали, а может, сказали вчера, что без траурных музык развеют мой прах на ветру, потому что все музы молчат, когда пушки орут, потому что смутьянам не положены лавры и туш, а положены ямы – по яме на несколько штук, потому что с разбега сквозь заросли не проскакать, и моею победой еще и не пахнет пока… Вот такое вот дело, и видел я это в гробу. Только что же я сделать могу, проклиная судьбу? Никакими глазами не рассмотришь дорогу сквозь тьму. Я удрал бы как заяц, да товарищи ведь не поймут. А вокруг все чихали на носителей мыслей таких. А вокруг все читают совсем не плохие стихи. И никто здесь не знает, а знал бы – не мог бы понять, для чего свое знамя послезавтра я должен поднять. Это значит, выходит, какой-то я стал не такой? Это что же такое с моей приключилось башкой? Может, я просто буен и упорно стремлюсь огребать? Мне за это не будет Ни бухла, ни бабла, и ни баб. Кто бы мне для начала вразумительно мог рассказать, чем же я отличаюсь от всех тех, кем заполнен сей зал? Не найти мне ответа на вопрос, что острее копья. Но я знаю - за этой за стеной есть другие такие, как я. И как стану отсюда уходить, сразу вспомнится мне – послезавтра я буду не один в этой странной войне. Это лишь показалось, что остался мне выбор пока. Я удрал бы как заяц, да давно я приписан к волкам.