От нелюбви до нежных писем – лишь пара слов. Ты скажешь их. Конечно скажешь. А дальше как? Я не готова к лабиринту, где цель – разлом Моей освоенной планеты. На два шага. На два пролёта – перелёта из «я» в «никто». На долгий вечер с перерывом на поцелуй. Ты проиграл меня в миноре, mon cher виконт, Немного выиграв при этом в своём углу: Твоя икона – `на кон с кона, так без конца. Твоя Сирена – в плен из плена. Да лучше тлеть, Чем подвизаться в негодяйки к твоим купцам – Чешуекрылым купидонам – стрелой в стреле. И надо ранить. Вечно ранить. Чтоб исцелять. И колдовать над бездыханной твоей душой. А душу мёртвую припарки такие злят И длят её существованье на «хорошо». Хоть на «отлично» так же просто, как об асфальт Расквасить лик и утереться платком «Hermes», Припудрить носик, чтоб изящно его совать В любую `из свободных камер в твоей тюрьме. Куда ты звал меня? Наверно, таков Париж: Пустые скверы, сотни улиц, где нет домов, Где небосвод по-марсиански и ржав, и рыж, Где под ногами чёрным снегом скрипит любовь. Какая пошлость, боже правый, какая грязь… Читай теперь свои псалтыри кому-нибудь. Твоя плакатная святыня надорвалась, Разнесена на сувениры толпою Будд. Стена свободна. Ты свободен. Рисуй, закрась На фоне выцветших обоев – в контраст – квадрат. Парижа нет. Его в горячке придумал Грасс, Добавив лотосы в кофейный твой аромат.