«Касаньем губ мы дарим вдохновенье, укутываем нежностью, любя, теплом и радостным волнением согретые, мы счастливы на лоне бытия»
***
Те дни, которые я провёл в догадках и некотором плену счастья, я уже не забуду...
Тогда, совсем молодой и глупый паренёк, я не знал, не ждал и совсем не предполагал, что на свете такое может случиться.
Тот день был продолжением множества других дней, которые шли друг за другом нескончаемой серостью и постоянством, вот уже семнадцать лет. Зовут меня Дима, я студент второго курса, не важно, какого университета и уж тем более факультета. Друзей у меня мало, да и все они, увы, не здесь. Да и вообще трудно мне находить друзей, закрытый я, не люблю выставлять свою душу на показ и рассказывать, что меня тревожит или, что мне нравиться. Одиночка. Многие считают меня ботаном, но мне просто нравиться учиться, да и к тому, же это борьба со скукой, которая всегда преследует меня. Я вдали от друзей и от родных, уже привык к этому состоянию, участвую в научном проекте по …, неважно.
Сегодня, прошла защита этого самого проекта, вместе с профессором провели мы много часов в работе и наши труды не прошли даром, университету дали финансирование на продолжение исследований, а мне в честь этого вручили путёвку в тур по Европе, на автобусе, сроком на месяц.
Вот с этого самого дня и начались перемены в моей жизни…
- До свиданья профессор. Надеюсь, вы не забудете меня включить в список первых, кто испытает новую установку, которую нам обещали после каникул?
- Что же вы такое говорите, дорогой мой. Вы первый кандидат на это. Да, кстати, очень хорошо, что вам выпала такая удача попутешествовать. Помню, когда я был молодым, мне посчастливилось побывать в Венеции. Ммм… Какие были времена. Именно там я познакомился с моей женой – с улыбкой и вдруг загоревшимися глазами сказал профессор. Будто в нём проснулся тот молодой, задорный паренёк. Да, и он когда-то был молодым, не таким как сейчас: старый, весь сморщенный, давно седой, но не плешивый как это обычно бывает в его возрасте. Возраст берёт своё, он уже давно не может читать газеты без оптики, давно уже не так чувствительны органы осязания: руки, пожелтевшие, не помнят, что значит кипяток и холод, как это ярко чувствуем мы. Старость сковало всего его, даже глаза уже стали серыми, а ведь когда-то они были ярко голубыми. Спросите у его жены, что ей больше всего нравилось в нём.
- Счастливо и хороших каникул, мой друг.
Профессор повернулся и тихо потопал в свою любимую лабораторию. Я долго смотрел, как он медленно шагает к своей цели, будто в последний раз.
Было уже темно и фонари, чугунные, похожие на статуи, тускло освещали улицу перед университетом. Я как всегда шёл домой: по маленькой тёмной улочке, мимо какого-то парка. В парке как всегда - парочка сидит на скамье и о чём-то мечтает, вон там, у пруда, малыши, в окружении родителей, бросают хлеб голубям, вон, под той аркой, из декоративного плюща, снова устроился бездомный на ночлег. Всё как всегда, цепь жизни идёт своим чередом. Я как всегда иду, задумавшись о смысле жизни. – Странно всё, вот я учусь, занимаюсь наукой. А что потом? Такая же скука и серость? Неужели я также проведу половину своей жизни в лаборатории как профессор, и так и не изведав того, с чем кто-то сталкивается каждый день. Красные закаты, будто щёчки у смущённой девушки; таинственность ночного леса, где кажется, всё живёт некой сказкой, а точнее ожиданием этой сказки, мгновение и весь мрак меняется на нечто яркое, живое и лучезарное; ярко голубое небо и столь же яркое море, где тяжело разобрать границу между ними. Как всё это глупо! Надо же помечтать – разговорился сам с собой.
Снова проходя, уже второй раз за день, по мостовой я вдруг заметил, что не слышу звуков окружающего города. Я остановился, начал смотреть по сторонам, но не мог найти ничего, чтобы издавало звук, ни прохожего, ни машин, нет даже бездомной дворняги, которая бы бежала навстречу. Страх помутил рассудок, а что если я оглох? Произнёс какие-то слова и чётко их услышал. Нет, не оглох. Тогда что происходит? Взглянул на небо, там ярко светили звезды, и луна венчала всё, будто холодная снежная королева в окружении снежинок. Странно.
Вот я и дома. Бросил на кресло свой рюкзак с книгами и разным ещё барахлом. Комната моя была маленькая, но уютная. У окошка стоял маленький столик, старинный, наверно годов 20-х, не знаю почему, но он мне очень нравился. Над столиком висела полка забитая книгами. Причём книги были в основном старые, пожелтевшие с кожаными и тканевыми переплётами. Нравилось мне в то время читать книги по естествознанию. Помню даже как холодными зимними вечерами любил полистать какую-нибудь из них и разглядывать рисунки в них, сделанные вручную, и читать невнятные подписи под ними на латыни.
В углу стояла кровать, тоже старая. Между кроватью и столиком было сантиметров 70, и там я поставил торшер, который я выменял на старинные часы на блошином рынке.
Помню, как осенью долго стоял на холоде с этими часами. Никто даже не подходил посмотреть на них. Где-то под вечер часов около пяти подошёл какой-то странноватый мужчина с торшером в руках и сказал: - Возьму часы, за исполнение твоего желания.
Я уставился на него и почему-то пробормотал: - У меня нет желаний.
- Странно, - ответил он. - У каждого есть желанья, к кому я не подходил, а у тебя нет. Может у тебя и мечты нет? – всё задавал вопросы незнакомец.
- Нет и мечты – ответил я. Не хотелось мне раскрывать рот перед незнакомцем.
Тогда давай сделаем так, - неугомонно доставал меня он – я вручу тебе торшер, а ты мне часы. Правда он не новый, но тем неменее, тебе, же нужно избавиться от этих часов, отсчитавших несколько жизней и будут теперь они отсчитывать мою.
А я так желал от них избавиться, вот в этом он был прав. С первого дня их скрип и ночной бой сводил меня с ума. Мне казалось, что они считают мои дни и жаждут нового хозяина, жутковато было от них. А самое главное, заметил я только что, ведь я ни разу их не заводил, а когда въехал, они уже ходили. Нераздумывая в тот день я обменял их.
Ещё из мебели в моей комнате был стул, стойка для одежды, возле двери, ну и маленький холодильник, больше похожий на сундук.
Сегодня необычайно яркий день, такого солнца я никогда не видел, казалось, весь мир стал ярче. Краски так и слепили глаза, клумбы переливались множеством красок, начиная от яркого фиолетового ириса до нежно розовых неизвестных мне цветов. Хотелось сорвать букет прямо с клумбы и подарить кому угодно.
Да, наступил день отъезда. Ещё вчера я не хотел покидать свою уютную и тёплую комнату, а сегодня даже хочется поменять обстановку вокруг себя.
- Ну, как говорится, присядем на дорожку – говорил я сам с собой. – Вроде всё взял, чемодан тут, холодильник отключил, вилку торшера вытащил из розетки. Чай попил, - ухмыльнулся сам себе. Ну, в путь!
Уф, сейчас снова эта карга на вахте будет доставать вопросами: - Всё ли отключил, всё ли? Хоть бы её не было…
Проходя мимо вахтёра, или как принято говорить, мимо консьержки, я заметил, что она сегодня молчалива и вроде чем-то расстроена. Наверное, прекрасным днём – улыбался я в душе.
Автобус мой стоял у театра на местной площади. Автобус как автобус ничего интересного в нём, таких тысячи. Но встав на подножку этого самого автобуса я встретил того самого незнакомца с торшером.
- О, старый знакомый – узнал меня он. – Ты значит тот, кого мы ждём? Замечательно. А я значит ваш водитель и немного экскурсовод – улыбнулся он. Располагайся.
Я прошёл на своё место в конце автобуса. Было неудивительно, что нет в автобусе ещё молодых людей моего возраста. В основном люди от тридцати до пятидесяти лет. Скукота всё также продолжается - подумал я - и уселся на кресло. Ладно, хоть рядом никто не сидит и окно в моём распоряжении на целый месяц. Автобус тронулся, и я заснул, проехав пару деревень…
Вот очередной вечер домашнего уюта. За окном снег валит большими хлопьями, похожими на пух, уже около часа. Так красиво было за окном: фонарь одиноко стоял, освещая закоулок, и тысячи снежных созданий стремились попасть под его свет, танцуя и переливаясь на зависть тем, кто пролетел мимо, в тень ночного города. Хотел бы и я побыть частичкой того мира, мира за моим окном. Был бы каким-нибудь тоскливым снежиком в толпе веселящихся снежинок.
Прервал мои фантазии, резкий, пронзительный звон телефона. О, ужас, кому хочется сейчас говорить по телефону, не понимаю я людей совсем. Прошло минуты две, телефон так и продолжал звонить. Ну что ж такое не может никто взять трубку телефона и сказать не туда попали. Не выдержал я этот звон и подошёл к телефону в конце коридора.
- Да – В трубке была тишина – Алло. Есть кто?
- Да, есть – прозвучал тихий голос в трубке.
Я был в некотором ступоре, не думал, что кто-то ответит. Как продолжить разговор не знал.
- Я знаю, о чём ты думал – неожиданно заговорил голос, причём женский голос. Я также иногда сижу перед окном и вижу заманчивые сюжеты. Так хочется быть в том самом месте и чувствовать тоже, что чувствуют они.
Вот представь: жили на облаке две капельки, одна хрупкая и смешная, другая сильная и серьёзная. Каждый вечер они засыпали вместе, глядя в чистый и тёмный космос, мечтая стать звёздами. Но так решила за них судьба, летняя гроза развела их. И в хаосе шквального ветра они расстались и разлетелись по миру. Одна, та, которая хрупкая и смешная, попала на холодное стекло серого дома, кое-как зацепившись за маленькую царапину стекла, не разбилась о землю. Два месяца она жила на этом окне и наблюдала за молодым человеком, живущим по ту сторону стекла. Он рано уходил куда-то, поздно приходил, частенько сидел в углу на кровати и листал старые книги. Ничего особенного вроде, но иногда он с такой тоской смотрел сквозь окно, что даже маленькая капелька была поражена такой тоской. Наверно он тоже разлучён со своей любовью также как и она…
Он и не помнит, как очнулся на листе орхидеи в каком-то саду. Усталый и невероятно измотанный бурей он проспал и то утро, в которое орхидея была срезана и попала на стол странного дома. Хозяйкой этого дома была полусгорбленная женщина. В течение нескольких дней он изучал её: она рано вставала, пила свой чай с жасмином, ходила на двор, разговаривать со своими домашними питомцами, вечерами сидела и что-то тихо мастерила. Однажды она достала старый, коричневый сундучок и открыла его, там было нечто невообразимое, около сотни сказочно прекрасных брелков и бус. Каждая незабываемая и неповторимая. Больше всего поразила каплю янтарное ожерелье, каждая его частичка была будто бы вылита из смеси жидкого жемчуга и голубой смолы загадочного растения. – Вот значит, что она мастерила каждый вечер! Только зачем ей столько? – задавала себе вопросы капелька.
И вот одним и тёмных летних вечеров, поднялся странный ветер. Сад возле дома весь взволновался, и казалось, что он превратился в безбрежное море. Резко и с шумом открылось окно в гостиной, ваза с орхидеями упала на белую скатерть. В комнату ворвался тот самый ветер, который разлучил две капельки, но только сегодня он был не один. В нём чувствовалось чьё-то присутствие, присутствие кого-то сильного и безудержно справедливого. Ветер был наполнен новой силой и этот запах, запах солёного моря с нежным ароматом белой лилии, наводил таинственность и страх. Капелька была взбудоражена и в тоже время хотела узнать, кто подчинил себе столь ужасный ветер.
Луна поднялась в свой зенит и ярко осветила комнату, из темноты сада на свет что-то вышло. Капельке стало невыносимо от такого представления, и она укрылась в лепестках орхидеи. А тем временем, что-то шло и приближалось. Пройдя сквозь окно, оно поднялось и раскрылось. Это было… Нет, это была.
- Это была девушка? – с отчаяньем сказал я.
- Да, это была девушка – промолвил голос. – Девушка, которую никто не признавал в своём мире и к которой был… Но это ты познаешь вскоре сам.
Я замер.
- Что значит, познаешь сам? – произнёс я, чуть не крича.
Но голос погас, и в трубке были лишь гудки. Хм, кто интересно звонил. Я пошёл к себе в комнату и вдруг вижу - мы стоим. Так! Что случилось? Где я?
В окне вижу железнодорожный переезд, и я в автобусе. Кошмар. Так значит, всё это был сон. Да-а-а, а казалось всё таким реальным.
Мы проехали переезд, я немного успокоился и начал обдумывать сон.
Странный сон ведь был, такого я никогда не видел. Да, я, бывало, представлял себя снежиком в туче снежинок, но вот что значит эта капелька? Что значит тоска в моих глазах? Неужели кто-то следил за мной или просто действительно всё это легко прочесть по моим глазам? Наверно я никогда не узнаю ответы на эти вопросы. Как и ответ на вопрос: - Что означал этот сон?
А вот тот голос, голос новый для меня, но как-то подсознательно близок мне. Возможно, я слышал его когда-то раньше, может в прошлой жизни или где-то за гранью нашего мира?
- Эх, - ухмыльнулся я. Надо будет начать писать дневник что ли, а то столько глупостей в голове и мыслей. Может когда-нибудь, в старости, найду его под кроватью и прочту, вот смеху-то будет. Надо бы купить книжку какую-нибудь в первом городе, что в списке экскурсии. Так, что там за город у нас в планах? – Варшава.
