гуашный мрак бормочет в мегафон,
и яблоня растёт из-под кровати,
как будто бы на вате – хлороформ.
собаки в клетку воют от наркоза
на влажную луну, разинув пасть;
к земле, где ледовитый франц-иосиф,
плывёт ковчег, чтобы с земли упасть:
колышется зверьё креветной тучей,
теряет стол залитый бромом лён,
роняют карты (не пошли, поручик!)
урод-циклоп и душка-орион –
им белый свет давн’операционен,
зелёный лёд – как водоросли, сух…
они мне – близнецы.
мы вместе тонем,
пытаясь выплыть сквозь наркоз на слух.
да вот – куда?
на площадь в дамо-метр,
гол-на-король, нептун-на-высоту?
к ребру монеты, где пророс бессмертник
сквозь гесперид в заброшенном саду?
я пью слезу днепровского причала,
мой каркадэ ревёт, как крокодил.
и дверь, ещё не белая, качает
ручным хвостом, предчувствуя тротил
того – давно не сказочного – рая,
сбежать откуда – разве одурев –
в смирение мычащих санитаров,
в галдящий амазонский медгарем…
