Размеченный – от сих до сих, над кладбищем павшей рати последний, траурный стих оплачет своих собратьев, и из могил-утроб еще одна, может, насытится, когда его вложат в гроб, и гроб землею засыпится. Не надо красивых слов, в них все равно не поверю я. Сменяет пехоту стихов песенная кавалерия. Хороша она или плоха, но стих за ней не угонится. Тяжелую поступь стиха обгонит легкая конница. Стих не прочтешь у костра – стиху нужна аудитория. А песня – легка и быстра. Песни хранит история. И вновь подбирая слова острей, чем тузы бубновые, гитарной струны тетива пускает рифм стрелы новые. Владеет песенный зуд Москвой, Ленинградом, Рязанщиной… Что сделают пушки цензур с песенною партизанщиной? Песне не надо трибун – ей дай костер да гитарищу, и подымая на бунт, поэт запоет для товарищей. Стихи обрекла судьба – не долго осталось им мучаться. Стало быть, дело – труба – в трубу вылетает безмузычье. И этот закон не сломав, как памятники над убитыми тяжелые чьи-то тома лежат надгробными плитами.