Двадцатый век не знает мудрецов…
Зачем оне? Когда машина пишет
Все роли нам – младенцев и юнцов
По фунтику разложит и по нишам.
Растет машина. Век ХХ-й строг –
Как бык с Торренте только крови алчет,
И судьи взыщут, если за порог,
Влекомый шаром, устремится мальчик.
Двадцатый век не знает перемен,
(О них бравадно пишется в газетах).
Одна потеха и один размен –
От боли – в боль спазмирует планета.
Но где-то там,… в истории скрижаль,
Под пеплом битв кровавых запорошен,
Под забытьём, не ведащему жаль,
Стоит один над веком – Макс Волошин.
Стоит в мольбе о наших палачах,
И о своих «расстрелочых командах»,
Стоит и держит на крутых плечах
Зенит Любви к последнему из гадов.
А мы молчим и не желаем знать,
Кто нас спасает нам «назло» и в милость,
Нам не представить, нам не предсказать
Чтоб на веку темнеющем случилось,
Когда б Волошин перестал нас звать…
21.03.02
* * *
Кучук – не Эверест и даже не Эльбрус…
Хвала вершинам – шапкам мирозданья.
Но вот Кучук – он скромен, камень, куст,
Сюда идут с собою на свиданье.
Здесь высота – другим отсчёт высот.
Высот незримых, несказанных, вечных.
Здесь тайна дышит - как небесный свод
Держаться мог на плечах человечьих.
Вдохни огня от раскалённых скал,
Стань тиглем зла – сожги его до пепла,
Да станет сил держать всегда накал
И наполняясь солнечного ветра,
Мы в каждой точке и ночи и света
Расплавим зла чернеющий оскал.
Кучук, 26.07.02
* * *
Мохнатые как Автор акварели
Шелками сердоликовых очей
Глядят с небес и тают … просветлели, -
Мол, роспись на стекле в тепле лучей.
Покой и сны. Гекзаметра волненье;
Поток единства в горной тишине, -
Веселое спокойствие нетленья –
Лик Солнца на играющей волне.
11.09.00
* * *
Волошин – «семь пудов красы мужской» -
Творил себя делами, словом, кистью,
Своим был на Фонтанке и Тверской,
В Афинах и Шам-балах Тибетийский.
И Кара-Даг его в себя принял –
От основанья до прожилок камня,
И Макса профиль мягко изваял –
Воздушно-акварельный и титанний!
30.07.02