Я утром вышел из пальто, вошел в седой парик. Старик с повадками Тельца стучал в литую медь. Шел ветер с четырех сторон, вбивал мне в глотку крик, И шрамы поперек лица мне рисовала смерть... В окно с наклеенным крестом я видел, что бегу Там, где у хлебного стоит, окаменев, толпа – На той проклятой стороне, на страшном берегу, Куда всегда летит шрапнель, бездушна и слепа. Смотрите, я улегся в снег, пометив красным путь, И мамин вой ломал гранит, и гнул тугую сталь... Я там оттаю по весне, вернусь куда-нибудь, И позабуду, что хранит во все века февраль. Я сбросил эту седину, я спрятал в пальтецо Свои промокшие глаза, небывшую судьбу. От страшного рубца отмыл промерзшее лицо, И в памяти заштриховал: по снегу я бегу....