На руле твои руки, в «мерсе».
Полутень, подведенная синим
под бровями. Ты ела персик,
так небрежно, и так красиво.
Зубки крыксились белой эмалью.
Я сидел, поедая воблу.
А дорога, почти прямая —
без людей, без машин и пробок.
По усам раздувая пену
жигулевского пива брезгливо,
я себя ощущал пленным,
и меня это чуточку злило.
Но когда ты губами прессом
прижималась ко мне влажно —
я давал тебе новый персик,
как себя отдавал не однажды.