Но, склонившись, я оттирала
На коленках засохшую грязь,
Запинаясь, молитвы читала
И вертелась, на бабку косясь.
Сгоряча оплеух получала,
Засмотревшись на птиц за окном,
И обиженно долго молчала,
Скрыв лицо под колючим платком.
Но сейчас же – чуть бабка за двери –
Я сбегала через окно
К одинокой раскидистой ели,
Завезённой к нам кем-то давно.
Там, укрывшись
под тенью прохладной,
Исцарапав
об иглы руку,
Доверяла
обиды тайно
Дикой ели,
как ближнему другу.
Как я искренне
верила, будто
Эти ветви
имеют душу,
Потому что
так просто и мудро,
Так внимательно
могут слушать.
...Ель срубили, и сердце билось
Одиноко в груди где-то слева.
А душа моя тихо молилась
Над корнями священного древа.