Версальские бега
(Свободные формы /
белый и вольный стих)
Белокурый дурной мальчишка, Винсент де Леруа, завтра на том же месте, Под теми же стрелками в тот же час, Со своими кучерами и лакеями.. Сойдёмся же в гонке по мощёным дорогам Версаля, Его садам и снам, и по тому, Чего и сами не знаем. И я докажу вновь, спрыгнув со ступеньки кареты, Опустив полы крепдешинового шлейфа , Что девчонки лучше мальчишек По указанию природы… Тебе, 16-летнему задаваке с голубой кровью, (Скажи, ты ещё сам-то от неё не стал полноценно синим?) Я обещаю, что домчусь до старого клёна, Словно ветер прохладный и сильный-сильный… И ты пожалеешь о том, что связался со мной, Юной особой из дома Монье, Лучшей в бегах такого типа, наследницей всего рода.. И нос мой прямее твоего, знатнее в общем… И дата рождения знаменует, что старше являюсь На 2 года. И тогда, когда ты, маленький паж деревянных лошадок, Будешь своим башмаком ковырять землю Со всей твоей пылкостью от стыда и унижения, Я возьму тебя за руку и поведу за клён, Туда, Куда нам и ходить запрещается… И мы будем с тобой говорить о магии, Алхимии и прочей ереси (Именно такое слово придумала церковь, Чтобы сжигать чернооких ведьм..А жаль.. У меня глаза серые..), А ещё мы будем говорить о Египетском тростнике, О пирамидах в пустыне и злом языческом боге Анубисе, у которого голова собачья, И о том, что я успела вычитать В строках запретного фолианта... И вместе с этим будем зарываться в шорох листьев, Оранжевых и красных. Они так хрустят, словно булочки, только что выпеченные И поданные на стол к ужину. А может быть даже рискну Убрать твой локон с моего лица И, тихо-тихо дыша, Коснуться белой щеки губами... Так что уже готовься, мой самый преданный недруг, Те знакомые стрелки рано Или поздно Встретятся на двенадцати.