2 часа ночи.
(Проза, содержащая ненормативную лексику)
День и ночь напролет сквозь свои прикрытые ресницы плетешь косы. Дождями едва ли смоет, но скорее всего попытается. Счастье. А потом будни баров, пьяные толпы, незнакомые друзья, злачные районы Детройта, печальные истории, состарившиеся панки, нездоровые подростки, уделанные дети. И фонари долбят в ссуженные зрачки, почти как динамики рвут развращенные перепонки. И снова, я занимаю деньги, чтобы раздать старые долги и купить портвейн и пачку сигарет. Опять кто-то хохочет в спину, не догоняет и не хлопает по плечу. Я иду сквозь время налево за угол магазина, разбрасывая нервные клетки направо и прямо и назад. Небу бы не понравилось, но оно в этом штате крайне редко на тебя падает. Она идет сквозь витрины невнятных магазинов. Он идет сквозь потертые железнодорожные и автобусные станции. Они идут мне на встречу. С этими лучше не шутить. Они не прячут скелеты в шкафах, они держат их в далеко выкинутых перед собой руках. Исписанные стены туалетов не вмещают в себя влажной радости. Исписанные иглой с краской спины не терпят кухонного ножа. Я оставляю позади себя иллюминатор последнего бара на сегодня. Дверь намертво захлапывается за моей спиной. Бумажник трется о самого себя пустыми внутренностями в заднем кармане. Последний бычок из пачки сигарет трется о сухие губы. 2 ночи. Мичиган закрыл свои бары. Люди пьяны и алчны. Уделанные дети просят доллар, но я их не слышу. В мои ушах клавишные отбивают похоронный марш последнего мгновения мира. Скоро осень.