Нашептала обречённость, нашептала В эту серую удушливую ночь, Мол, пришла пора, Лиха беда начало, Ни душе, увы, ни сердцу не помочь. Боль испытывала тело постепенно. Боль держала докторов за дураков. И, пока иголки шарили по венам, Душу боль освобождала от оков. И душа уже почти была согласна, Убедительна порой бывает боль. Боже мой... Смотрел на это безучастно Сценарист, играя собственную роль. Обречённость всё бубнила, мол, обидно, Мол, источник нашей жизни не иссяк... …Фельдшер маялся похмельем очевидным, И на кухне втихаря лакал коньяк Из початой пятизвёздочной бутылки... …Повидавшие немало на веку, Коротали ночь убогие носилки, Прислонённые к дверному косяку... Покидала боль истерзанное тело. Покидала, огрызаясь, не спеша...
...Никуда моя душа не улетела, Пожалела в этот раз меня душа...