Можно ли назвать мужчину Машка? Всяко бывает. Например, если он боливиец. На самом деле его звали Хуан Педро Мануэль Раза, корнями он был из Мексики. Но гражданин Боливии приехал к нам изучать химическое машиностроение. В его длинном имени нет ничего похожего на Марию, тем не менее, прозвище Машка прилепилось – не отодрать. Объединять всех испаноговорящих в одну группу – очень старая традиция. В былые времена и две полноценные группы по двадцать человек набиралось, но в этот раз латиноамериканцев было всего двенадцать. По-русски говорили так себе, на троечку. И кто-то ленивый из деканата, собрав вместе всех латиноамериканцев, дал им задание самим представить список будущей группы. На русском языке. Лучше всех владел письменным русским Хуан Педро, он взял ручку и записал всех в столбик. Первым поставил, естественно, себя. Почерк Хуана Педро размашистый, у латиноамериканцев по три имени и одна фамилия, потому каждый занял почти строчку. Принесли этот список в деканат. Берет его одна добросовестная работница и расставляет запятые, группируя слова по три. Как будто фамилия – имя – отчество. Было двенадцать латиноамериканцев, стало шестнадцать. Так этот список и разошелся по преподавателям. Приходят латиноамериканцы на свою первую пару. Преподаватель смотрит, пришло двенадцать человек, а по списку шестнадцать, надо делать перекличку. Тяжело вздохнула, читает первое имя: – Хуан Педро Мануэль! – никто не откликается. Преподаватель ставит соответственную отметку в списке, читает следующее имя: – Раза Мария Гала! После этих слов Хуан Педро вскакивает с места и кричит: – Я! Преподаватель всю жизнь была уверена, что Гала – женское имя, потому не могла не переспросить: – Вы?! – Да, – подтверждает Хуан Педро. – Только я не Мария Гала. Преподаватель начинает понимать, что чего-то не понимает. – Я вижу, что вы не Мария Гала. А кто вы? – Хуан Педро Мануэль! Это признание возмутило преподавателя, она же уже отметку в списке поставила: – Но почему вы сразу не отозвались?! – Ждал, пока назовут фамилию, – с достоинством отвечает иностранный студент. И добавляет: – Моя фамилия Раза. – А кто тогда Мария Гала? – обалдело спрашивает преподаватель. Пока настоящая Мария Гала отозвалась, Хуан Педро успел вставить: – Не я! Так или иначе, рано или поздно, все выяснилось. Выяснилось – хорошо, но плохо, что все узнали. Преподаватель рассказала другим преподавателям, те – студентам. Вот и стал Хуан Педро тем Хуаном, который Мария. Будь он двухметровым вечно не бритым атлетом, может и не рискнули бы сократить Марию до Машки. Но была в его внешности женственность – невысокий, жилистый, борода растет слабо, смуглая кожа на лице гладкая, только в уголках глаз уже успел каким-то образом заработать морщинки. Да еще носил волосы до плеч, которые часто собирал в хвостик. Ко всему прочему нашлись «добрые» студенты, которые внушили ему, что у нас быть Хуаном не многим лучше, чем Марией. Со всеми нецензурными подробностями. Машка замкнулся в себе. Это не была наша славянская угрюмая злоба, просто печаль. Учился себе потихоньку, общался в основном с другими латиноамериканцами и соседом по комнате, турком Альпером. Альпер – усатый, в меру упитанный (как для турка) – был человеком добродушным, Машке сочувствовал. Машка взял моду сидеть на подоконнике возле открытого окна, смотрел на панораму города. Альпер даже опасался: не прыгнет ли? Десятый этаж, все-таки. Но Машка был всего лишь молчаливым, в остальном вел себя вполне адекватно, его даже удавалось рассмешить. И вот однажды, сидит Машка на подоконнике, Альпер листает учебники за столом. И вдруг слышит Альпер вскрик, короткую непонятную возню, потом странный стук, и сдавленное хрипение. Оборачивается, видит картину: ноги и зад Машки в комнате, голова и руки – уже на улице, остальное – посередине. Альпер кидается к окну, хватает Машку за ремень и тянет. Не идет. Он что, держится за что-то? А за что? И зачем?! Может у него припадок? Пришлось Альперу протянуть руку и схватить Машку за собранные в хвост волосы. Альпер тянет, Машка рычит. Тянулось туго, Машку явно не пускает что-то тяжелое. Когда Альпер увидел, что там такое, он едва Машку не выронил – это был еще один студент, Машка держал его обеими руками за лодыжку. Этот второй студент был какой-то вялый, похоже, оглушенный, жив ли? Машку Альпер втянул, ногу студента Машка придавил к подоконнику, потом затащили все остальное. В основном усилиями Альпера, у Машки пальцы не разжимались. Вторая нога студента мешала затащить его в окно, но управились. Это оказался Виталик, известный институтский пофигист. Он действительно ударился головой, но, к счастью, не сильно, пришел в себя от хлопанья по щекам. Потом пришлось Машкины пальцы от виталиковой ноги отклеивать, Виталик громко и грязно ругался. Тем временем в комнату набежало народу: соседи через стену на шум, жители той комнаты на двенадцатом этаже, из которой Виталик выпал (он сидел на подоконнике, свесив ноги наружу, и не удержался), соседи снизу, которые Виталика в окно увидели. Машка растирает пальцы, Альпер с трудом удерживает истерический смех, Виталик хромает по комнате, пытается благодарить: – Мужики, да я… да спасибо мужики… да я думал, что… я теперь что хотите… Вдруг Машку прорвало. Обычно он говорил по-русски правильно, хоть и с акцентом, сейчас затараторил без акцента, но коряво: – Я сижу, смотрю, вверху там ноги, а потом ноги вниз, а потом он упадет, а я его за ногу беру, а он совсем упал, а я тоже совсем почти упал, а он голову на стену, а меня Альпер за голову беру, а я стал совсем ругаться… Машка выдохся. Справедливости ради следует отметить, что Машка очень сильно погрешил против истины относительно «ругаться». Он только рычал, единственное, что произнес членораздельного, это: «No me gusta!» – «мне не нравится» по-испански. Да и то, когда Альпер Машку уже почти вытянул. Историю хотели замолчать, но слухи все равно разошлись. Приукрашенные до неузнаваемости, Виталик превратился в негра Мусу – был такой студент, и пришлось ему все отрицать, пока домой на Кубу не уехал. Машка поймал Мусу не за ногу, а не то за бакенбарды (ни у Мусы, ни у Виталика не было бакенбард), не то за уши. И спасенный не об стенку головой ударился, это Альпер его стукнул, чтобы не мешал в окно затаскивать. Ну, родители Виталика Альперу с Машкой компьютер подарили, а когда Альперу пришло время возвращаться домой, и Машка поднял вопрос: «Как резать будем, так или так?» – подарили Машке еще один, помощнее. Машка стал легендой. Его затаскивали в самые разные компании, он был по-прежнему сдержан, но все же гораздо увереннее и веселее, нормальный латиноамериканец. На реплику: – Так ты и есть тот самый Машка-колумбиец? – не стал, как раньше, отводя глаза, рассказывать, что его настоящее имя Хуан Педро, а весьма темпераментно и агрессивно объяснил, что он не колумбиец, а боливийский мексиканец. Завел себе подружку, потом другую, которую увез домой в Боливию. Но это уже совсем другая история.