Серега встал у тумбочки.
– Надо бы таблетки съесть, может, полегчает. Аспирин он разжевал и проглотил, таблетка был кисленькой и даже приятной на вкус, а вот анальгин с димедролом, оказались такой горечью, что Серёга еле проглотил.
– Ну, и гадость, в следующий раз без воды есть, не буду. Минут через двадцать Серёгу бросило в жар.
– Действуют таблетки, скорей бы полегчало? Проходивший мимо Иван Шлихт, спросил:
– Серёга, ты чего весь красный и потный гляди, по тебе аж течёт, заболел что – ли?
– А ты только увидел, я с обеда уже плохо себя чувствую, вернее, еле хожу – пожаловался Серёга.
– Как же ты в КВНе участвовал, если больной?
– В КВНе это ерунда, вот как я буду ночью у тумбочки стоять, вот это да, усну, как пить дать усну.
– Не расстраивайся, Кошкин тебя разбудит, у него бессонница, он с похмелья мается – пошутил Иван.
– Зачем ему маяться, сходил бы, да и похмелился, в магазине водку продают, у нас сухой закон не объявляли – съязвил Серёга.
- Сухого закона нет, это точно, а вот дежурство у него есть, а на дежурстве надо быть трезвым, понял?
- Ему, какая разница, трезвый или пьяный он начальник, я дурак – возмутился Серёга.
- Взыскание объявят, а он в академию готовится, так что ему нельзя, взыскание.
- Взыскание нельзя, а издеваться над людьми можно?
– Это кто тут люди, мы что – ли? – засмеялся Иван.
– Мы, а кто же ещё.
– Мы не люди, мы солдаты, понял, большая разница, а с солдатами можно делать всё что хочешь, понял?
– Да уж понял, как не понять, я ещё в поезде понял, что мы уже не люди, а солдаты – сказал Серёга. Иван, покачав головой в знак согласия с Серёгой, пошёл играть в шахматы.
– Надо попросить сержанта, что бы отпустил спать в первую очередь, а то засну прямо у тумбочки, видно таблетки начинают действовать – подумал Серёга. Сержант долго себя ждать не заставил, он подскочил к Серёге и сразу начал с претензий:
– Корзун ты устав изучал?
– Так точно, изучал.
– Тогда почему треплешься у тумбочки, что сказано в обязанностях дневального?
– Я помню что – ли?
– Вы не просто помнить должны, товарищ солдат, устав вы должны знать наизусть весь, ясно?
– Так точно ясно, но разве выучишь всю книгу, она вон какая, как библия толщиной.
– Захочешь нормально жить, выучишь, я тоже думал, что не возможно, а выучил, и вообще Кошкин на тебя злой как собака, ты зачем замполиту сказал что больной.
– Дак я же больной.
– Ну и что, болеешь и болей, не умер же, а замполит видно высказал ему, смотри, Кошкин тебя пошлёт завтра на уборку туалетов. Он уже двоих твоих приятелей наладил на чистку фекалия, за распитие одеколона, вот и ты с ними завтра пойдёшь, договоришься.
– А кого он поймал?
– А ты чего не слышал что – ли? – удивился сержант.
– Нет, до меня ещё эти слухи не дошли – сказал Серёга. Два твоих земляка Беркут и Бур, после КВНа выпили пузырёк одеколона, но этого им показалось мало и они после ужина, решили догнаться зубной пастой.
– Это как это, я такого ещё не слышал.
– Очень просто, намазываешь на чёрный хлеб зубную пасту, допустим «помарин», и кладёшь на батарею, спирт впитывается в хлеб, пасту выкидываешь, а хлеб со спиртом съедаешь – пояснил сержант.
– Ну вот, за этим занятием их Кошкин и поймал, понюхал, а от них одеколоном на километр. Вот и пойдут оба твоих приятеля чистить офицерский толчок. А то вы его засрали полностью, мороженое дерьмо уже из дырки торчит, и ты пойдёшь чистить, если трепаться будешь – предупредил сержант. Серёга поёжился, представив как завтра земляки будут долбить мороженое дерьмо.
– Товарищ сержант, разрешите, я первым спать лягу, а то у меня ноги подкашиваются и глаза слипаются, хоть пальцами открывай – заныл Серёга.
– Ложись, мне – то какое дело, только с Зимой договорись – предупредил сержант. Серёга поговорил с Женькой и вместе со всеми ушёл спать, перед сном он съел ещё три таблетки.
– Много тебе не будет?
– Не должно – ответил Серёга. Уснул Серёга быстро, но спал плохо, ему снились какие – то ураганы, наводнения, пожары Зима, разбудивший Серёгу, спросил:
– Ты чего мечешься, снилось что ли чего страшное?
– А, ерунда всякая – утерев пот, сказал Серёга.
– Просыпайся скорей, тебя тумбочка ждёт.
Серёга оделся и пошёл, покачиваясь, к тумбочке.
– Усну, ей богу усну – думал он. Встав рядом с тумбочкой, он посмотрел по сторонам, нет ли где рядом сержанта.
– Покурить бы надо, но может увидеть сержант, на посту курить нельзя. Сержанта нигде не было, Серёга достал сигарету и закурил.
– Господи, как хорошо - затянувшись, произнёс он.
– Корзун, ну ты оборзел, куришь на тумбочке – услышал Серёга сонный голос сержанта.
– Никак нет, не курю – ответил он, спрятав сигарету.
– Ты слепых на столбы не наводи, я не пьяный, вижу, куришь ты или нет.
– Сейчас в лоб дам, и сразу видно будет, куришь или нет, раз ты в своих руках сигарету не видишь, понял?
– Так точно, понял? Сержант подошёл, проверил у Серёги подворотничок, чистый ли, и сказал:
– Я спать пойду, а ты смотри, не спи, а то Кошкин блондиться, он два раза проходил, пока ты отдыхал, всё чего – то вынюхивает, злой как пёс цепной, ясно?
– Так точно ясно, не усну – ответил Серёга. А сам подумал:
– Хорошо тебе, ты спать пойдёшь, а я тут стой, сторожи. Да ещё капитан этот придурочный блондиться, ни дна ему, ни покрышки. Сержант ушёл, а Серёга остался стоять.
– Не дал докурить, скотина – возмущался он, раскуривая сигарету. Докурив сигарету, до самых пальцев, Серёга пошёл и выкинул окурок на улицу, через дверь потянуло страшным холодом.
– Бррр, холодно как – поёжился Серёга, и вернулся к тумбочке. Серёга стоял в тишине казармы, все спали, состояние его немножко улучшилось, не так сильно ломало тело.
– Видно температура спала. Зато спать хотелось ещё сильней, глаза закрывались сами собой, но Серёга держался.
– Если усну, Кошкин точно пошлёт толчок чистить – думал он. Но сон победил, и Серёга уснул прямо у тумбочки, прислонившись спиной к стенке. В голове крутилось:
– Только бы не уснуть, только бы не уснуть, да я же уже сплю, или нет. Серёга во сне потрогал себя за нос:
– Нет, не сплю, вот он нос, или снится? Сколько он проспал, не помнит, прервала Серёгин сон оплеуха, которую влепил ему сам Кошкин.
– Спишь, сука, прямо на посту, спишь тварь – заорал капитан.
– Сержант, где тебя носит, у тебя дневальный спит – верещал Кошкин на всю казарму. Из каптёрки выскочил заспанный сержант.
– Я здесь, товарищ капитан – пытался он перекричать самого Кошкина.
– Дневального заменить, а завтра отправишь этого раздолбая чистить толчок вместе с алкоголиками. Там он быстро выздоровеет – прооравшись изрёк капитан. Серёга стоял, закрыв рукой покрасневшее ухо.
– На толчок, так на толчок, а зачем драться? – сопел он обиженно.
– Поговори ещё у меня, все туалеты в округе вычистишь – зарычал капитан.
– Козёл – подумал Серёга, но промолчал. Сержант разбудил Маклака.
– Заменишь Корзуна, будешь дневальным – приказал он.
– А чего я – то – возмутился Маклак.
– Отставить разговорчики – заорал Кошкин и посмотрел на Ивана такими злыми глазами, что тот встал у тумбочки и больше не проронил ни слова. Серёга нащупал в кармане сигареты и пошёл в курилку.
– Ну, вот, всё само собой и решилось. Выкурив спокойно сигарету, он съел ещё две таблетки и направился спать, в комнате воняло свежей мочой.
– Опять этот гад обоссался – Серёга разделся и лёг спать. Утром после зарядки и утреннего туалета, Кошкин сам лично обошёл всех учащихся. Он проверил подворотнички, сапоги и ремни, особенно тщательно он проверил ремни, пролазит кулак между ремнём и животом или нет. Но придраться ни к кому не удалось, солдаты за время своей короткой службы похудели так, что живота не было вообще. Тогда он приказал выйти из строя рядовым Корзун, Беркут, и Бур, и развёл антимонию.
– Эти трое негодяев – такими словами он начал свою проповедь.
– Вчера после КВНа распивали одеколон. Вы представляете, как вреден одеколон для растущего молодого организма, ничего вы не представляете? – ответил он сам на свой вопрос. Но одеколона им оказалось мало, и они как заправские алкоголики, решили нажраться «помарина» зубной пасты. Что вы в ней хотели найти, придурки Ярославские? – обратился он к стоящим перед строем солдатам.
– Говорят в ней спирт – ответил Бур. А Корзуна с нами не было – добавил он не решительно.
– Тем хуже для него – тявкнул Кошкин и посмотрел злыми глазами на Серёгу. Этот солдат, если его можно так назвать, уснул на посту. Вы представляете себе, что такое уснуть на посту, это ЧП вселенского масштаба. А если бы ворвались враги, а дневальный спит, и предупредить личный состав об опасности, некому. Всех бы убили и всё из – за одного спящего солдата, нарушившего присягу – Кошкин сделал многозначительный жест. За такой проступок в войну расстреливали – добавил он.
– А если бы он вёз патроны? – хихикнул кто – то из строя.
– Хи, Хи, Хи – пронеслось по рядам солдат.
– Отставить идиотский смех – скомандовал Кошкин, и солдаты послушно замолчали. Он внимательно осмотрел ряды солдат, пытаясь найти того, кто произнёс дурацкую поговорку, но не найдя продолжил.
– Школа, смирно – скомандовал он.
– За распитие спиртных напитков, и за сон на посту, рядовые Корзун, Беркут и Бур, награждаются одним нарядом вне очереди. А та же направляются на чистку туалета, приказ понятен? – обратился он к понуро стоявшим солдатам.
– Так точно понятен, на чистку туалета – ответили те недовольно.
– Школа, вольно, разойтись.
– Дежурный, выдать провинившимся солдатам, инструмент и направить на работу.
– Слушаюсь, товарищ капитан.
– За мной шагом марш – приказал сержант наказанным ярославцам. Сержант привёл солдат к деревянному офицерскому туалету.
– Вот ваше место, видите какие пики дерьма торчат? – спросил он, показывая на замёрзшее дерьмо, торчащее из дырок туалета.
– Видим – ответили недовольно солдаты.
– Ну, раз видите, тогда всё это нужно убрать до вечера, ясно?
– Так точно, ясно.
– А куда убирать?
– А вон за толчком банка железная, в неё и сложите всё дерьмо.
– Да смотрите, не пачкайтесь, а то будете вонять, как Сикун – предупредил сержант.
– Тогда бы хоть перчатки дали?
– Какие вам ещё перчатки, вон там, в ящике голицы должны быть, уберёте всё, голицы положите назад, а то вам черпаки из роты обслуги, уши отрежут – предупредил сержант. Ребята закивали головами в знак согласия.
– Ну, раз вы всё поняли, тогда приступайте. Мальчишки с неохотой приступили к чистке туалета.
– Сначала пики сшибём, потом верхние доски снимем, и всё внутри вычистим – предложил Беркут. Остальные с его предложением согласились и приступили к разбиванию ломами замёрзшего дерьма. От ударов лома дерьмо разлеталось мелкими кусочками, обрызгивая как водой, всё вокруг. Оно попадало на шинель, шапку, лицо, и даже иногда в глаза, ребята ругались, отряхивались и продолжали долбить.
– Гад этот Кошкин, такое наказание придумал.
– Долби, не рассуждай – шутили ребята. Серёге пришлось хуже всех, он утром измерил температуру, оказалось 38. Тело всё ломало и бросало в жар, пот с Серёги тёк ручьём, он только успевал утираться, размазывая пот и дерьмо по лицу. Беркут, увидев как Серёге плохо, предложил.
– Ты посиди, покури, а мы поработаем, а то получишь воспаление лёгких, увезут на берег, вместо учёбы. Но Серёга отказался и продолжал работать.
– Может, пропотею, и всё пройдёт – мечтал он. Но это оказалось не так – то просто, каждый удар лома отдавался в его голове гулом пудового колокола. Тело продолжало болеть, а руки дрябли и отказывались слушаться. Но Серега не сдавался и продолжал долбить ломом мороженое дерьмо.
– Всё, больше не могу, сейчас упаду – сказал Бурик и сел на грязный пол.
– Ты чего на дерьмо – то уселся, мы и так все вонять будем как золотари.
– Да ладно, чего ты к нему пристал, давайте лучше покурим – предложил Серёга. Мальчишки достали сигареты и закурили.
– Ну, и гад этот Кошкин, ему наверно жена не дала вот он и срывает злость на солдатах – опять запел старую песню Беркут.
– Да ладно мы сами виноваты, нечего было жрать зубную пасту – возразил Бур.
– Тогда и одеколон не надо было пить.
-Жена говоришь? Могет быть, могет, он её наверно затрахал, от безделья, вот она ему и не даёт.
-Ты думаешь он голодный как конь с яйцам, от этого и злой такой? –спросил Бур.
-У нас в училище случай был, хотите, расскажу –предложил Корзун.
-Валяй, рассказывай, пока курим.
-Приехали мы из колхоза, я тогда уже год проучился, сидим в бабьей общаге треплемся с мальчишками, о бабах, кто, где кого и сколько.
-Во всегда так, дома про работу, на работе про пиз.., ну, про это самое –засмеялся Беркут.
-С нами мальчонка сидел, он правда учился в городе, но тоже приехал из колхоза, вот он и рассказал этот случай.
Приехали, значит, они в колхоз, обмыли это дело, как полагается, и похиляли в местный клуб на танцы.
-Под гармошку что ли?
-За чем под гармошку, в клубе проигрыватель был, пластинки крутили, через колокольчик, знаешь, на столбах такие вешают громкоговорители?
-Плавали, знаем –засмеялись земляки. Ты давай суть баклань, не отвлекайся.
-Ну, вот потанцевали, ногами подрыгали, поскакали часика полтора, и пошли деревенских тёлок провожать. Они на городских олухов падкие, до деревни шли толпой, всё анекдоты рассказывали, а в деревне разошлись по парам. К часу ночи все собрались в старой школе, в ней нам место для проживания определили.
Стали друг пред другом хвастаться, кто чего сумел сделать.
-Чего сделать? –недоумевая спросил, Бур.
-Ты чего глупый что ли? Ну, трахнул кто, а кто ручку поцеловал.
-А, А, А, теперь ясно –расплылся в улыбку Бур. И кто чего успел?
-Я к этому и веду, ты слушай, а не перебивай, понял? Оказалось, что никому сладенького не перепало, дальше поцелуя дело не пошло, у всех облом, кроме одного.
Вот все и насели на этого парнишку давай, мол, колись, как дело было, рассказывай.
-А как звали этого парня? –насторожившись спросил, Беркут.
-Откуда я знаю, как его зовут, меня там не было. Насели значит на него все, колись? Вот он и раскололся.
-Пока до её дому шли всё лизались, доцеловались до того, что губы онемели. Пришли к ней домой, она с бабушкой живёт, родители в городе, старуха уже спит.
-Ну, думает дело будет. В горенку вошли, я говорит, её сразу на кровать завалил, кровать большая старинная, стал раздевать, она даже не сопротивляется. Раздел значит, сам разделся, вставил, ну и пошло дело. Он ей без передыху, пятнадцать палок поставил, потом отдохнул и ещё десять, вот это мужик, не то, что мы, две три и спать.
--Не может быть, так не бывает, он что кролик что ли, за два часа двадцать пять палок, врёт –возмутился Бур.
-Вот и мы сначала не поверили, думаем, воду льёт, парниша.
-Это ты про кого, про того, который палки ставил или который рассказывал?
-Который рассказывал, я того который палки ставил, не видел никогда.
Сидевший и внимательно слушавший, рассказ Корзуна, Беркут вдруг вскочил и, размахивая руками, прокричал на весь туалет:
-Рассказчика, как звали, не Мормон случаем?
-Мормон, а ты откуда знаешь? –удивился Серёга.
-Как откуда мы с ним в одной группе учились, это он про меня рассказывал, я палки ставил –с гордостью похвастался Беркут.
-Ну, ты брат и ходок, двадцать пять палок, да!! –покачивая головой, восхитился Корзун.
-Слушай, ходок, раз это ты палки ставил, ты мне ответь, как на духу. А как ты эти палки считал? –задал вопрос, так и не поверивший в россказни Мормона, Бур.
-Как, как очень просто, качёк –пятачок, вставил, вынул палка, вставил, вынул палка, и так пятнадцать раз, потом сплюнул. Значит кончил, отдохнул и ещё десять палок –с гордостью пояснил Беркут.
Бур и Корзун, взвыли в едином порыве вставил, вынул –орали они через смех. Туда, сюда, палка значит? Ну, ты Беркут и палочник, вставил вынул, ха,ха,ха –раздавался из туалета заразительный смех.
-Ты больше никому не рассказывай, а то в бане шайками закидают, а мы тебя с Буром будем теперь палочником звать.
– Ладно, хватить базарить, давайте работать, туалетов много, не пришлось бы ещё один чистить – насупился Беркут.
– Да, скоро на обед, а мы ещё ничего не сделали, встаём и вперёд – сказал Бур. Ребята встали и продолжили долбёжку дерьма.
– Надо бы начинать вытаскивать, что надолбили.
– Вот ты и начинай, раз предлагаешь, чем его таскать, руками что – ли? – возмутился Серёга.
– Зачем руками?
– Надо лопату совковую найти.
– Вот и найди, раз такой шустрый – предложил Бур. Беркут разозлился на слова друзей по несчастью и ушёл искать совковую лопату.
– Как ты думаешь, найдёт или нет? – спросил Бур.
– Может, найдёт, может, не найдёт, откуда я знаю. Беркут появился минут через двадцать, он тащил за собой корыто, привязанное на проволоке, а в руке совковую лопату.
– Вот надыбал, самое то – сказал он обрадовано.
– Ну, раз надыбал, давай таскай – засмеялся Серёга.
– И грузи, а мы будем ухать – добавил Бурик.
– А может Вам ещё и носки постирать – огрызнулся Беркут.
– Не, носки не надо, а вот портянки можно.
– Ладно, я буду грузить, а вы возите по очереди – предложил Серега и взял совковую лопату. Мальчишки согласились, и работа продолжилась. Перед обедом появился сержант.
– Ну, как тут у вас дела, кипит работа?
– Кипит, не кипит, но половину вычистили – ответил Беркут.
– Быстрее надо работать, быстрее, Кошкин приказал до обеда всё сделать, а вы и половины не сделали.
– Вот пускай сам своё дерьмо и чистит, раз он такой скорый.
- Мы и так все в этом самом, ладно бы в своём, а то в чужом.
– Прекратить разговорчики, нечего было одеколон пить, а то все люди как люди, а вы как член на блюде – скрасил своё высказывание сержант.
– Сам ты член.
– Что, кто член? Я член? – возмутился сержант и заехал Буру в челюсть. Удар был не сильный, но на грязном полу солдат поскользнулся и упал. Сержант хотел добавить, но услышав грубый голос капитана, остановился.
– Отставить рукоприкладство, товарищ сержант, а то сами будете чистить туалет.
– Есть – буркнул Сержант, и отошёл от сидевшего на полу, худощавого Ивана Бура.
– Я смотрю, дела ваши плохи, к обеду не закончить, если будете продолжать в таком же темпе – возмутился Кошкин.
– А тебя сержант, в следующий раз отдам под суд, ясно?
– Так точно, ясно.
– Раз ясно, тогда пошёл прочь отсюда – приказал капитан. Сержант развернулся и быстро ретировался, пока капитан не передумал, и не наказал более строго.
– Ну а вы, почиститесь и идите на обед, после обеда доделаете – приказал капитан, солдатам. Мальчишки радостно заулыбались и начали счищать друг с друга дерьмо, очистившись, они спрятали инструмент и пошли в школу, там уже все построились и ждали только их.