Я грущу, припадая к истокам...
Босоногое детство, вернись!
Мне двенадцать: Володя-безногий,
Наш сосед, неплохой гармонист,
пил по-чёрному, и, поднабравшись,
говорил мне:-Неси инструмент!
И о без вести где-то пропавших,
тихо пел, о прошедшей войне,
об утерянной им под Варшавой
(не спасли, очень долго лежал
сам, без помощи) левой... И правой,
что отъела гангрена... Мозжат
к непогоде володины ноги,
он их чувствует, боли глуша
самогоном. Поёт "Эх дороги...",
тихо плачет... Стаканчик "ерша"
опрокинув, он валится набок,
костылями гармошку примяв.
Сон его охраняю от бабок,
что ругают его и меня...
И, чем ближе постылая старость,
тем быстрее проходят года.
Но и детство со мною осталось,
навсегда, навсегда, навсегда...
О, если б статуи умели...
Живу я в маленьком райцентре,
Имею дом, жену и сад.
Построил баньку в стиле джентри,
По местным меркам я - магнат.
Тут рядом, как идти в пивную,
Полуразваленный ДК,
А перед ним в рядок статУи
Двух баб, а сбоку – мужика.
Одна с веслом, другая с тяпкой,
И мускулистый дискобол ─
Готовый кинуть этой бякой,
Что держит за спиной. Прикол
Конечно, получился б клёвый,
Через дорогу там райком.
Ну, прям теракт. А что, путЁво.
Попал бы ─ тут недалеко…
Во, было б шороху! Конешно,
УсЕ б стояли на ушах,
Нашли шпионов зарубежных,
И отыгрались на бомжах.
А скульпторов – пересажали.
Тех, кто статУи изваял.
И после – орденов, медалей,
Обрушился девятый вал
Тому, кто с чистыми руками,
Горячим сердцем и умом,
Подобным льду ─ не спал ночами,
Но разобрался с мужиком,
Что сорок лет в наклоне низком,
Стоял, все целясь втихаря,
Чтоб в нужный миг запулить диском
И пришибить секретаря.
Да, если б статуи умели
Творцов желанья исполнять,
То заселил бы Церетели
Лишь ими всю планету-мать.
И мог бы каждый, Галатею
В мечтах себе вообразив,
По телефону, тихо млея,
Оформить на аккредитив.
Да, будут множить словно клонов,
Ваятели, стирая пот -
Венер, ПарИсов, Аполлонов,
А кто-то – Сталина вернет…
Дуэль
Тяжёл мой пистолет из пары от Лепажа,
в руке противника его стальной близнец.
Слов примирения никто из нас не скажет,
и чью-то жизнь сейчас прервёт шальной свинец.
Противник мой богат, красив, силён и знатен,
Как олимпиец-бог надменен и спесив.
Я оскорбленья не простил аристократу,
Перчатка брошена, так он меня взбесил!
Я дворянин, гусар и честь моя задета,
Со мною драться не зазорно и царю.
И если вызов мой оставит без ответа,
К позору вечному его приговорю…
- К барьеру, господа! - Сухой раздался голос,
а ног не оторвать от выжженной травы...
Вселенная передо мною раскололась
и я, как предок дальний, в бой "иду на Вы".
Стреляет первым он и это как издёвка
очередная надо мною злой судьбы.
Не дал мне шанса бог дуэлей. В мышеловку
загнав меня, смеются бесы:- Ты убит!
Но я - живой, хоть мучит пуля в подреберье,
(не промахнулся он, но в сердце не попал).
И, разогнувшись, ствол направил, твёрдо веря -
умрёшь! Стреляю. И убит он наповал...