На Кожозере был Никодим,
В дальней пустыни пожил один
Год за годиком тридцать лет;
И Козьюки реки больше нет.
Но зато есть река Никодимка;
Век за веком живёт побратимка...
Он-то о том и не думал поди!
Как чудны дела Твои, Господи!
На Кожозеро вышел монах
Ксангарович - царевич Турсас.
Разве думал, когда-то в Казани,
Что крещён будет, Сергием станет;
Полагал ли пред царским престолом,
Станет иноком Серапионом.
Монастырский строитель, гляди!
Как чудны дела Твои, Господи!
На Кожозере иеромонах
От учителя старца в бегах...
Из пустынников вышел в игумены!
Ай, да, Никон, ну кто бы подумал бы!
Лишь три года - архимандрит,
Лишь три года - митрополит,...
Патриарх в раскольничьем омуте.
Как чудны дела Твои, Господи!
В кожозёрском монастыре,
Как в палатах царя на Москве;
Родовитых и знатных людей...
Пара иноков - ссыльных князей:
Филарет - в миру Иван Сицкий,
Боголеп (тоже князь) здесь селился.
Не игумены правили - иноки.
Господи! Да, дела Твои дивные!
На Кожозере Питирим
Поднимал, надзирал, возводил...
Вечно с посохом, словно с братом,
В монастырь, к строительству, к граду...
Он о деле радел, что-то деял...
Жил, молился, и ведать не ведал;
Быть в музее обычному посоху!
Как чудны дела Твои, Господи!
Ты, Кожозеро, диво дивное!
В одном месте ты скольких видело!
Не красотами, хоть красивое,
Не церквями - они-то простые.
Ты людьми величаво - Духовно.
Значит воды твои от Бога.
За всех живших замолвлю в Господе...
Восхвалю дела Твои, Господи!
Монастырь на далёком Кожозере
Ненадолго, поверьте, забросили.
Ведь не зря тебя спроектировал
Петербургский зодчий Васильев.
Не умолчится, не затмится.
Русский север - Руси жар-птица.
Жар сердец во краю холодном,
Жизнь в пути - на Пути Господнем!