Состоявшееся произвело следующее: Я иду по выжженной земле... Я вижу это сквозь дыры гермошлема моего оптимизма, который рвётся всякий раз, когда я опускаю голову! Как трудно идти с постоянно поднятой головой! Как трудно дышать смесью газов собственного герметичного сознания! Но с этим необходимо мириться, чтобы жить. Жить, чтобы идти. Идти, чтобы видеть. Ведь зрение человеческое ничем не лучше зрения насекомого: восприятие работает только, когда картинка движется. Но в человеческом случае картинка движется не сама по себе, а только при воплощении намеренья сделать шаг, другой, третий... Чтобы идти, нужно иметь это намеренье. Но кому взбредёт в голову гулять по выжженной земле? Мой взгляд - всё сжигающий луч... сжигающий то, что поддерживает его существование... А было так: Родился человек и начал своим изумлённым и обиженным взглядом творить вокруг себя любовь и ненависть, силу и слабость, здоровье и болезнь, складывая из этих и других элементалей собственную реальность, попутно выжигая на ней гари невозможного, и от того досадного и трудно совместимого с жизнью отчаянья. Бессознательно. Чистосердечно. Непроизвольно. Повинуясь только позывам своей природы. Вот этот малыш начинает идентификацию свойств своих творений. Он начинает НАЗЫВАТЬ созданные объекты, их взаимные отношения и собственную приязнь к этим новым объектам реальности – к словам. Рождается разум. И рождается новая магия – магия слов. Магия более искусная и более бездушная, чем естественная магия бессознательного созидания. Магия, позволяющая эффективно преображать мёртвые куски реальности на свой особо изощрённый лад. Магия, вечно конфликтная со своим хозяином. Магия, разрушающая собственный источник - своего носителя. Запутавшись в своих словах-инструментах, потеряв инструкции к ним, сам их (слов и инструкций) автор приобретает новый источник досады. Начинается время выбора, а точнее время непрерывных выборов в непрерывной череде альтернатив. Множатся ошибки. Множатся досады на невозможное, но желаемое. Возникает внутренний конфликт. Возникает отчаянье. Растут ареалы выжженных земель. Всё новые альтернативы расстреливаются вспышками гнева. Возникает новый разрушительный взгляд. Помнить всё и владеть всем... повелевать собой... - возможно ли раздосадованному полубогу, ослеплённому собственным эгоцентризмом? Научившись метать молнии, не стоит ли поучиться ВИДЕТЬ? Почти ни кого не нужно убеждать, что каждый видит только то, что хочет видеть. Так зачем же зрению угодно лучше всего видеть цели для испепеления? Почему не красоту ландшафтов, с удовольствием поглотивших бы эти мишени раздосадованного властелина, не будь он так скор на расправу? А пока, осознавая всё, я зол на себя и иду по выжженной земле и взываю к собственному разуму вспомнить, как было в начале... при первом поднятии век, ибо оттуда всё, что сожжено после, ибо там будет всё, что расцветёт потом.