Когда они выбрались из подземелья на холмик, который Конкордатс накануне принял за могильный, небо над Сиитом начало сереть. Конкордатс уже не удивлялся тому, что оно здесь светлело по утрам не с востока (тогда была бы возможность разобраться хотя бы в сторонах света), а равномерно по всему куполу. Троухалик стоял, заложив руки за спину, видно для того, чтобы Конкордатс не вздумал попрощаться рукопожатием. Действительно, комичная бы получилась картина. - А ты мне сначала не понравился, - сказал Конкордатс. - А ты мне понравился сразу, - отвечал очень серьезно Троухалик. - Я заметил, что ты был ко мне неравнодушен, - засмеялся Конкордатс в ответ. Троухалик на это ничего не сказал. Он задумчиво смотрел вдаль на выползающий из сумерек Сиит. - Как все надоело, - сказал он вдруг c отчаяньем. - Ты хотя бы живешь среди себе подобных. А я ведь здесь не гном - карлик. - Что ты этим хочешь сказать? - Гном тот, у кого не только тело гнома, но и душа. А у меня душа человеческая, потому что мой Сущий - человек. Знаешь, каково это ощущать себя уродом? Откуда тебе это знать - красавчику и удальцу? Думаешь что мне очень нравится сидеть в этой норе? А там, в тех жизнях, я гном. И телом и душой. Потому я возвращаюсь туда. - Что я могу сделать для тебя, Троухалик? Проси... - Ох, и опрометчив ты в обещаниях... - ехидно заулыбался гном, взглянув на него с насмешливым превосходством (Конкордатсу эта перемена принесла душувное облегчение, словно на сердце полегчало... Там, где должно быть сердце). - А вдруг я попрошу невозможное? - Например, победу в поединке? - Победу нельзя получить в подарок. Да и попросить я могу только то, что принадлежит тебе и то, что ты в состоянии отдать, отделив от себя. Ты ведь не можешь подарить мне ни мощь, ни удачу, ни рост. Подари мне свой кинжал. - Бери... Только, разве у тебя мало оружия? Конкордатс отцепил ножны и протягивая их Троухалику. Тот принял подарок, примерил в руке - кинжал был ему словно меч. - А все-таки напрасно ты не захотел проникнуть к брату через погреба. Зря. Уже сейчас, возможно, был бы среди своих и наслаждался воспоминаниями. - Придти тайком, словно вор, это не по мне, - повторил Конкордатс фразу, уже сказанную накануне. - Я приду к нему днем в открытую и все объясню. - И он сочтет тебя за сумасшедшего! Что ты сможешь ему объяснить? Да он не поймет ни слова. Какая такая прошлая жизнь? Они не понимают этого. Они всегда здесь. Он выгонит тебя и тебе все равно придется лезть через катакомбы. А если даже и поверит - ты умеешь расположить к се6е - что с того? Чем он тебе поможет? - Может быть... Но я могу обратиться к тебе, если в том будет необходимость? - спросил Конкордатс. - Конечно, малыш. Я всегда приду тебе на помощь. Ведь у меня пока нет кирки, тележки с колесом впереди, которая бы была мне по росту. Не забудь их захватить с собой, когда тебе понадобится моя помощь. И я буду рад помочь. - Где же я это все возьму? - Усмехнулся Конкордатс, пропустив "малыша" мимо ушей. - Да там же, где и лопату... - Расскажи мне, что это такое, вернуться в жизнь... - Конкордатс, взглянув на светлеющее небо. Троухалик тоже посмотрел на небо. - Это... Это сплошное дежавю. Понимаешь о чем я? Конкордатс понял, и ему было приятно, что он понял. Хотя, казалось бы, откуда ему знать это слово? Он представил себе состояние волнующего узнавания происходящего, чудесного ощущения тайны и, и ему стало тепло на душе. Гном вдруг стал словно выше ростом. Глаза у него загорелись и он продолжил. - Ты живешь с постоянным чувством волнующего узнавании. Что бы ты не делал, ты делаешь это в лад с происходящим, поскольку живешь словно по написанному... Правда есть и неудобство... Ты говоришь и действуешь так, как предначертано и нет возможности отступить от установленного образца. Словно актер, играющий роль, то только в отличие от актера ты делаешь это неосознанно. Тебе это вряд ли придется по душе. - А если я поступлю иначе? - А откуда ты узнаешь, будет ли это "иначе" твое, или это "иначе" предусмотрено Сущим? - Я узнаю, - отвечал, помрачнев Конкордатс. - Я узнаю! Неужели, подумал он, я смогу исправить то, что невозможно исправить? И умереть, наконец, умереть со спокойной совестью. Может быть, меня и держат в этом чистилище для того, чтобы дать такую возможность. Может, после того, как я выполню это, мне будет дано успокоиться... - Ладно, сказал Конкордатс, - и, усмехнувшись, спрыгнул с холмика, так где склон был круче. Повернувшись к Троухалику, теперь они были лицом к лицу, протянул ему руку. Троухалик с секунду подумал - вот же мерзавец! - затем не спеша вынул руку из-за спины и протянул Конкордатсу. - Я знаю, - сказал он, - тебе повезет. У тебя счастливая планида!