Ты пела колыбельную для всех кобелей в округе, Ты была самой строптивой, статной, непослушной. Твой хвост служил помелом для Таин больших улиц. Ты конечно была, ты есть, ты будешь Мадонной с изощрёнными кристаллами глаз Цвета виски, ни как у прочих других дворняг. Тебе ветер – не ветер, дешёвый блюз, Но заводящий с первой секунды в горячий такт. Мадонной, самой неистовой из Мадонн, Чьё чрево всегда даровало подвалам жизнь, Чей шершавый язык касался тепла щенят. Ты конечно пусть шлюха, но самый друг Для луны, для обочин и тротуара. Не боявшись подачки брать с чужих рук, Биссектрисой врезалась куда-то: В родословные каких-то маститых, У которых и шея обвислая из-за наград, Ты, самая та, что ловила град, Когда на улицах было нечего пить. Скиталица, ведущих за крайность, дорог, Тебе бы памятник, как памятник женщине, Прокормившей своею плотью миры, Самой лучшей Мадонне из Всех Мадонн, Которая когда-то была и будет…