Какой-то выросший в дворовых сварах Пёс
При дворницкой охрану нёс,
А потому считал себя придворным.
Одна беда –
Нужда чесаться иногда,
Зевая в безразличии притворном:
До распрей с блóхами бойцу зазорно пасть!
Как нáзло, ими учинялись беспокойства
В местах причиннейшего свойства:
Куснýт, и в шёрстку – шасть…
Что – волки?!.. Блохи – вот напасть!
Барбос,
Повеся нос,
Тайком скребёт филеи:
«Чем я усерднее – тем твари, право, злее…
Да пóлно, не простить ли наглых крох?
Пренебрежением усóвещу порок!
Не то, ей-Богу, околею…»
От чувств высоких прослезился даже,
И блох почáл усердно презирать,
Хотя их рать
Росла в голодном раже.
И то, – о милости невиданной прослыша,
Стекались толпами из псарен, и окрест –
Из прочих злачных мест –
Аж до Парижа…
А ночью грянули пиры:
Коврами шевелясь в постели
Так благодетеля заели,
Что Пёс бежал из отчей конуры.
* * *
Вот и иной поэт, гнушаясь суеты мирской,
Хранит покой
Над дикостью глупцов и сплетен...
Ан, смотришь, – ими же в награду съеден.
29.03.2009, при написании обзора конкурсных подражаний Крылову, тема:
"Благословлять убожество – затем, Дабы изъять его навек из тем."