вот и стоишь на холодном полу босиком в городе между рекой - с севера,
небом - со стороны птиц, в городе, опечатанном сургучом, солнце стряхнув в водосток
вот и кричишь, прорастая корнями в себя. вот и услышишь теперь, как по ночам
муха бьет потасканное миросозерцание о потолок
вот и зажили, зарубцевались все прошлогодние ссадины, раны -
удивляйся теперь, унося себя в эхо рваных
подворотен
вот и добрались сквозь пустыри, чертополох, иван - чай
до желторотой
забродившей весны..
вот и прищуриваешься на солнце
сквозь бахрому ресниц уголками взрослеющих глаз - дожили
в богом забытом месте, таком безнадежно - провинциальном
как столетние вина местных еретиков.. до той стадии ясности.. где, отметая сны,
вслушиваясь в прилегающий мир, не жалеешь ни кукол ни пауков..
а весна аккуратная, точная, словно медовая женщина
словно цветок, с опухшим от сна лицом..
а весна, как твой чебурашковый зверь - лопает клевер, давится клевером - бурая, в комьях репейника,
и когда ты переворачиваешь её с бурого бока на весь в клевере бок,
она кашляет и произносит never..
вот и дожили до улиток, до березовых слов, до чая из ежевичных листов..
скоро - лето..