Андрей Злой / Написанные рецензии

                                               И сказал Он: «Да будет Свет!» –
                                               И стал свет,
                                               А Солнце стало мраком.
                                               И увидел Он, что это хорошо.
                                                           («Книга Последнего Дня»)

        (Байки ядерной зимы) Реквием по Homo

… Люди играли, –
    странные люди:
    смертные –
    а играли в Вечность…
    Люди играли людей – как лютни
    в лапах богов – пастухов овечьих.

    В ложе рыдал и сморкался Автор –
    чувствовал
    каждую нотку в теме;
    за дирижёрским творило Время,
    предпочитая фанфары арфам.

    Люди-как-лютни пели о чуде –
    вере, надеждах и прочей швали,
    в роли вживались – и, будто люди,
    так неумело,
    смешно умирали…

    Взрывы финала!
    – апофеозно.
    Аплодисменты? – безумны! – бесценны…

… Солнце потушено, гасят звёзды,
    в зале пустом подметают сцену:
    …деньги…
    …окурки…
    …бесхозные души…
    …горстка костей в обгорелом ботинке…

    Звуки распяты на гвóздиках стужи,
    лишь над партером танцуют снежинки.

Вопрос обсуждался давно и бесплодно.
Просто есть стихи «для голоса» и стихи «для глаз». Глаз и воображение – при соответствующей разметке текста – обычно замечают больше, чем голос выразить может. А «с голоса» воображение слушающего почти не работает – его голос жёстко ведёт, этакое кормление с ложечки, не дающее возможности посолить-поперчить по вкусу.

Пример навскидку: я недавно учудил слово «люди-как-лютни» (там до того было сравнение такое). Но вот как прочесть эти дефисы голосом, чтобы понятно было, – не представляю, чепуха явная, а на глаз – довольно забавно и осмысленно.

С другой стороны, воспринимающим тратится усилий при «слушании», конечно, меньше, чем при «читании».
В общем, озвучка, на мой взгляд, – это вроде пищи быстрого приготовления: необременительно, но и вкусом особенно не насладишься.

А сами поэты, как правило, отвратно свои тексты читают. Ну, не читатели они, а писатели…

         А «дьячок», накропав на поллитру и закусь,
         Вас помянет насмешливым матерным словом,
         Что? Приход и молитвы? – Понюхай-ка, на-кось!
         Для мошенников лохи – удойней коровы.

Как много раз заявляла Московская Патриархия, она не имеет ничего общего с «собирателями на храмы» и прочими жуликами в метро и т.п. Но - не скудеет добрыми дядями Земля Русская.

Вот если назовёте стансами - всерьёз не подкопаюсь, там форма не критична.

Но вчерашнее действо имело существенный практический смысл. Зарвавшимся правителям надо было показать, что народ – не поголовное быдло, и всякая чиновная наглость пределы иметь должна, – даже баснословное русское терпение не безгранично. А лидеры в случае чего – найдутся, может, самые неожиданные. Кто мог предположить, что в октябре 17-го власть возьмёт третьестепенная (по сути), внезаконная и внепарламентская партия большевиков?

Заметьте, даже после Болотной тон сладкой парочки изменился - от насмешек и болтовни об иностранном заговоре перешли к попыткам перехватить инициативу и что-то там замутить словесно-политически-реформенное.

                               Блэк-сáббат-рэп

                    Я свищý по хайвею к лысой горе,
             у спидометра – взгляд Франсуа Дювалье:
                               «барон  Суббота»…
               Кóдлу сытого чма друг-на-друга мутúт.
                                       – Суки!
                 Жизнь – это данный в борделе кредит
                                   дерьма и пота.

                     За тридцадку удавит Иуда босой,
                  а у морга торговки свиной колбасой
                                  скупают трупы:
                   прирастаем стадами жулья и голья,
                  на могилах утопий взошла конопля, –
                                  но мы не тýпы!

                       Стрелка злится на красном,
                              расслабься – и пей
           (так в мешках волокут непослушных детей
                                  тонтóн-макýты).
                                      Я смеюсь!
                      Не желаю скулить «иншаллá…»:
           высший кайф – хохоча, не спеша – из горлá, –
                                 глоток цикуты!

               Что за мода – на шáбаше шкуру беречь?!
             Хоть полвздоха свободы, и – голову с плеч.
                                          Жму,
                                         газуя,
                                – по встречной!

                           Хоть миг – но по встреч…