Андрей Злой / Написанные рецензии

Критика тоже неоднородна. Часть критиков подвизаются в качестве «рупоров эпохи» - они обслуживают ту самую массу, убеждая ее в том, что она – эта масса – и есть главный ценитель. Другие (их мало, и их имена помнятся в истории) исследуют новое, находят его генезис, прогнозируют развитие, а затем заставляют задуматься тех, кто это осилил прочесть.

Ну а что такое тенденция – объяснять не надо.  Постепенное добавление в конфету небольших долей того самого дерьма – увеличивающееся от месяца к месяцу – рано или поздно даже любителя сладкого может обмануть. В массе это происходит еще вернее, так как собственное мнение («дерьмо!») вступает в конфликт с мнением большинства, упорно считющего продукт «конфетой» :)

Так что – остерегайтесь конъюнктуры.

          Немного потеоретизирую.
          Написание стихотворения есть создание словесного механизма, который поставит мозги читателя тем или иным "раком", избранным автором.
          Допустим, поэту захотелось передать какое-либо чувство, эмоцию, в крайнем случае - забавную идею. Поэт пишет не диссертацию, не прозаическое описание с кучей нудных подробностей, а некое заклинание - остальные считают его стихом - заклинание духа читателя. "Дух" - это достаточно предсказуемый механизм, формируемый из взаимодействующих ассоциативных связей в нашем мозгу (в молодости я ухлопал несколько лет на попытку моделирования сознания - именно эффекта сознания, а не примитивного "искусственного интеллекта", - но сейчас пробую пояснить ситуацию максимально популярно).
          В принципе, автор может написать даже не связный текст, а последовательность реперных понятий, возбуждающих структуру ассоциаций в мозгу с "опытом", аналогичным собственному. Вспомните у Фета - "Шепот, робкое дыханье. Трели соловья" - это и есть примерно такой кусочек механизма. Фразовая структура и глаголы добавят внешней "убедительности" в этот образчик НЛП. Рифмы, ритм и битие в бубен ещё усилят эффект.
          Но - степень аналогичности опыта зависит от воспринимающего и от тематики воспринимаемого. От "публики", от "привычек", от "сложившихся обстоятельств" в популяции - т.е., от той самой "конъюнктуры".
          Потому учёт конъюнктуры - учёт уровня интеллекта, вкусов и пр. адресного субъекта - совершенно естественен. Но нормальный, квалифицированный поэт, повторюсь, пишет не для идиотов, а для слоя, максимально близкого в нему самому - так проще "запрограммировать" эффект. И бояться, что учёт конъюнктуры снизит уровень произведения, не стоит.
          Я пишу не для гениев. Я пишу не для идиотов. Я пишу для слоя, примерно соответствующего мне (некоторые говорят, что они пишут "для себя"). Кстати - парадокс: изучать конъюнктуру этого слоя примерно означает - изучать себя.

          Мне кажется, Вы хотели сказать, что надо остерегаться развращающего действия "дешевого успеха" - легкого успеха у нижних слоёв интеллектуальной пирамиды общества (наиболее многочисленных и категоричных). "Но это уже - совсем другая история"... И, кстати, опасаться надо не самого успеха, а его действия на неокрепшую, жаждущую похвал психику поэта.

Тут наступает ответ на второй вопрос. Автор принимает ответственное решение: то ли читатель, который не проникся, есть скотина необразованная и бесчувственная, то ли сам он пока не дотягивает до идеала. Первое проще, а уж когда его окружают другие такие же не понятые – им сам Бог велел друг друга хвалить всяко.  И тут есть место оценке – вернее именно четкому пониманию того, кто тебе и какую оценку поставил. Ибо цена оценкам разная…

Если поэт «родня публике», то это случай клинический. Ибо писание «для родни» - это уже стенгазета. Не всякий, кто тебя хвалит, тебе должен становиться братом.

Теперь о «создании механизма». Ну, я бы не был тут столь технократичен. Допустим, это просто попытка максимально четко и с минимальными потерями выразить те чувства и мысли, которые тебя переполнили и просятся наружу. И опять же – можно просто проматериться, и кому надо, тот поймет. Но надо ли, чтобы понимал именно этот?

Опять же о «заклинании». Да, в этом есть некое сродство магии. Но вспомним, что творил в свое время «ученик чародея».

О нейропрограммировании. Опять же – не без того. Но фокус в том, что разные формулы вызывают разные и реакции. Неправильно подобранная (в том числе и клишированная и казалось бы проверенная формула) может вызвать совершенно непредсказуемые последствия. Или просто не вызвать никаких – что чаще всего и происходит. Тогда вступают в силу «лайки» - тоже какая ни на есть реакция. Но, согласимся, убогая.

Вопрос о «целевой аудитории» поставлен правильно – автор на самом деле выбирает тех, с кем собирается беседовать посредством своего творчества. И именно оттуда черпает лексическое и ассоциативное наполнение. Однако, это не есть конъюнктура – это просто «язык программирования». Что-то можно написать на Фортране, что-то на Бейсике, что-то на Борланде – иногда они пересекаются, а иногда нет. Хорошая программа востребована максимальным числом юзеров – плохая или недружественная воспринимается только теми, кому она или нужна профессионально, или по интеллекту соответствует.

Так что, я хотел сказать несколько иное – повторяться по поводу опасности «дешевой славы» не имело смысла – это уже тоже клише. Многие только ее и хотят. Я как раз о том, что работа С ЦЕЛЬЮ ПОНРАВИТЬСЯ – это не работа, а ее имитация. И приводит она всегда к тому, что у автора развивается тенденция к дурновкусице…

Не могу посоветовать ресурсы с образцами чистого одесского диалекта. Разве что, читать того же Смирнова, Бабеля. Но это образец языка отдельных социальных групп - бандитов, рыбаков, торговцев и других героев этих писателей. Как я уже писал, одесский язык, это практически нормативный русский язык, без каких-либо лингвистических особенностей. Но способ выражения мыслей действительно уникален. Здесь уместно сослаться на Ильфа и Петрова или Жванецкого. Одесский язык лучше слушать, а не читать, поскольку тут еще важна интонация. На мой взгляд, наиболее достоверно и точно одесская речь звучит в интонациях Романа Карцева.